— Что у тебя есть? — вдруг спросил Гайрон.
Меня как в локоть толкнуло. Я сунул руку в карман куртки и вытащил на свет овальный медальон — то единственное, что осталось мне от прежней жизни, которой я не помнил. Гайрон молча и чрезвычайно внимательно разглядывал его, не прикасаясь, будто к ядовитому насекомому. Но затем глубоко вздохнул, не дрогнув ни единым мускулом лица, взял его двумя пальцами и поднес поближе к глазам.
— Тиллантарн, — произнес он вслух мое родовое имя. — Ты догадываешься, что это означает?
— Ни о чем я не догадываюсь, — буркнул я.
— Быть может, и хорошо, что не догадываешься, — загадочно сказал он, разжал пальцы, и медальон вернулся в мою раскрытую ладонь. — Это следует носить на шее, — прибавил он.
Мы снова надолго замолчали.
— Ну, в общем… — снова не выдержала тетя Оля.
Но Гайрон в ту же секунду задал новый вопрос:
— Так ты хочешь знать эхойлан? Или тебя интересует эхрэ?
— Почему «эхойлан»? — спросил я. — И что такое «эхрэ»?
— Эхрэ — язык Черных Эхайнов, — пояснил Гайрон. — А на эхойлане разговаривают почти все эхайны этого мира. — Едва заметно усмехнувшись, он прибавил: — Кроме тебя и Аллгайр.
— Кто такой Аллгайр? — спросил я.
— Это я, — откликнулась тетя Оля. — Мое эхайнское имя — Аллгайр Тлилир тантэ Гайрон. Так я записана в родовых книгах. Я сама это узнала пару дней тому назад.
— Поздравляю, — сказал я.
— Сева у нас чрезвычайно любопытный мальчик, — промолвила тетя Оля-Аллгайр. Я насмешливо фыркнул. — Поэтому ничего нет удивительного, что он хочет поближе познакомиться со своими этническими корнями…
Нетрудно было заметить, что она избегает обращаться к отцу напрямую. И у меня язык не поворачивался ее в том упрекнуть. Я и сам не так давно оказался в ситуации, когда на мою голову из ниоткуда вдруг свалилась целая куча родственников.
Впрочем, и в поведении Гайрона не просматривалось излишней нежности.
— Кто такой Сева? — не церемонясь, оборвал он тетю Олю на полуслове.
По-видимому, он попытался пошутить, передразнить меня. Но никто не сумел оценить этой внезапной вспышки эхайнского юмора.
— Последние четырнадцать лет меня зовут Северин Морозов, — ответил я мрачно. — А еще среди людей в ходу ласкательно-уменьшительные имена. Вас как называли в детстве?
— Меня всегда звали Гатаанн Калимехтар тантэ Гайрон, — отрубил эхайн.
— И ваша мама величала вас по полной программе? — ухмыльнулся я.
— Мне не было нужды менять свое имя…
— Даже тогда, во Вхилугском Компендиуме?
Тетя Оля побледнела.
— Прикуси язык, мальчик, — сказала она по-русски. — Это мой отец. И это эхайн.