– Гена? – Бай досмотрел запись и отдал камеру Косте.
– Я вас слушаю, – глуховато отозвался Ростовский из салона.
– Здесь две серии, – бай говорил, стоя к машине спиной и почему-то в упор глядя на меня. – У меня такое впечатление, что это первая и третья. Так вот, Гена… Я дам любые деньги за вторую серию. Она у вас есть?
– Нет, по данному происшествию – только два вот этих фрагмента, – не задумываясь, ответил Ростовский. – Если бы была, как вы сказали, «вторая серия», я бы в первую очередь предложил ее вам. Ну, возможно – за совсем другие деньги.
– Понятно… – задумчиво протянул бай, продолжая глядеть на меня – и поверьте, это было очень непросто, стоять с тупой рожей и равнодушно моргать, как будто я никакого отношения к этой «второй серии» не имею и совсем не в курсе, о чем, вообще, идет речь. – Ладно… Спасибо, что обратились ко мне. Ваша информация стоит этих денег. Всего доброго…
Бай развернулся и пошел к крыльцу.
– Мне жаль вашего племянника, – запоздало прорезался Ростовский из проема. – Примите мои соболезнования.
– Мне не нужны ваши соболезнования, – неожиданно сырым голосом проскрипел бай, не соизволив даже обернуться. – Убирайтесь, пока я не передумал…
* * *
Сделка номер два была назначена на 15.00 в районе Савеловского рынка. Пока ехали к рынку, провели с Костей экспресс-дискуссию по методике подачи себя любимых сторонним мафиози.
– Знаешь, таким чмо я себя еще никогда в жизни не чувствовал.
– Хе-хе… Значит, хорошо получилось. Фальши не уловил?
– Насчет фальши – не знаю… Но выглядел ты как последний свин. Да и я с тобой на пару.
– А о чем они говорили?
– Когда?
– Как только Сам вошел в кабинет.
– Про твою шаурму говорили. Кто принес да зачем пустили. Тебя, кстати, толстым обозвали.
– А вот это точно наговор.
– Почему наговор? Умей признавать свои недостатки. Заниматься надо больше – и все рассосется.
– Да ладно! У меня вполне стандартная фигура. Это я просто на фоне тебя кажусь толстым. Когда один – никто не обзывает.
– Ты от темы не уклоняйся. Нам обязательно было вот так свинячить? Этот бай теперь будет считать, что мы конченые ублюдки.
– И это славно, – совершенно серьезно заявил Костя. – Он очень неглупый, этот бай. Нет, не так: он очень умный. Если бы мы вели себя прилично – это было бы нехорошо. Сам посуди: пришли люди, пытаются понравиться. Значит – что? Стандарт для любого «развода».
– А пришли люди – притащили шаурму и стали жрать? Это в ресторане-то! Вот это точно не стандарт и очень даже запоминающееся событие. Мы насильно вбили себя ему в память. Разве нет?