Он тут же поспешил отречься от католической веры, в которую перешел исключительно ради спасения своей жизни. И сообщил при том, что «сожалеет лишь о двух вещах, оставленных в Париже: о мессе и о своей жене. Что касается первой, то он постарается без этого обойтись, а вот без второй не может, да и не хочет обходиться».
То был первый раз, когда он выразил беспокойство о Марго.
Беарнец написал супруге письмо, в котором извинялся, что покинул Лувр, не попрощавшись с ней, и поручил сеньору Дюрасу поехать за женой.
Но Генрих III отказался отпустить сестру, сказав, что та является самым лучшим украшением его двора и он не в силах расстаться с ней. Фактически же Марго стала пленницей. Она не имела права выйти из своей комнаты, у дверей день и ночь стояла стража, а все ее письма прочитывались.
Во всеуслышание брат обвинял сестру в организации побега Наваррца. В действительности же Генрих III подозревал, что Марго участвовала вместе с мужем в заговоре в пользу их брата Франсуа, герцога Анжуйского, и отчаянно к тому ревновал. Все-таки воспоминания юности были еще живы у членов этой семьи, которые были связаны не только кровными узами.
Ужасно страдая от вынужденного целомудрия, Марго пыталась скрасить свое заточение поэзией, древней литературой и музыкой, но Ронсар и Овидий оказались никудышными любовниками. К концу третьего месяца режима воздержания она превратилась в настоящую тигрицу, лишенную самца. «Пронзительное желание, сжигавшее ее плоть, временами доводило ее до болей в пояснице, до невозможности сдержать какой-то нечеловеческий крик. Без сомнения, на том месте, где у нее рос пушок, — писал один современник, — можно было при желании сварить яйцо, настолько там было горячо и даже жарко».
И вот однажды Марго упала к ногам Генриха III и стала молить его о разрешении отправиться к мужу. Король не собирался ее отпускать, но помогла мать: она решила, что в обмен на свободу Маргариты ее мятежный младший сын откажется от противоборства с короной.
Разрешение было дано, хотя очень неохотно. И то с условием, что Марго должна приложить все силы, чтобы помирить протестантов с католиками, а вовсе не о личной жизни думать.
К тому времени бедняжка Марго находилась уже на грани полного безумия: по ночам она кусала простыни, видела непристойные сны и выкрикивала непристойности вслух.
Путешествие было для нее тягостным, так как их карету сопровождали красивые и потому в высшей степени соблазнительные офицеры, каждый из которых охотно успокоил бы ей нервы. Но молодая королева побаивалась матери и дождалась встречи с герцогом Анжуйским…