Твой Друг.
Очень мило. Сойду с ума, и все. Кто же это? Кто он? Написала ему такой ответ:
Кто ты???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????
Я надеялась, что такое количество вопросительных знаков подвигнет его хоть на какие-нибудь еще шаги. Но он – ни строчки в ответ. Ничего не написал. Я попыталась вспомнить, кто знает, что я всегда тяну до последнего, прежде чем сесть за алгебру. Но к сожалению, об этом знают все.
Впрочем, есть один человек, который знает об этом лучше других. Это Майкл. Он же каждый день помогает мне с алгеброй в классе Талантливых и Одаренных. И всегда ругает меня за неаккуратный почерк, когда я записываю уравнения.
Ах, ЕСЛИ БЫ ТОЛЬКО Джосом Ироксом оказался Майкл Московитц! Если бы только, если бы только, если бы только…
Но я не уверена. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Все удивительные, замечательные, интересные вещи, которые происходят с такими, как Лана Уайнбергер, никогда не случаются с такими, как я. Я знаю, что мне никогда по-настоящему не везет, и уж точно этот Джос Ирокс не окажется потрясающим красавцем, какие бывают только в кино. Или он будет дышать через рот, как Борис.
Ну почему я такая невезучая?
ПОЧЕМУ???
27 октября, понедельник, класс ТО
К моему огромному сожалению, не только Лилли видела вчера анонс моего интервью.
И теперь об этом говорят все. ВСЕ.
И все собираются смотреть передачу. Это означает, что завтра вся школа узнает про мою маму и мистера Дж.
Ну и что? Беременность – вещь естественная и красивая.
Все же хочется вспомнить получше саму Беверли и то, что я наговорила. Потому что я уверена: мы обсуждали не только предстоящую свадьбу моей мамы. Боюсь, что буду выглядеть на экране ужасно глупо.
Тина Хаким Баба рассказала, что ее маму, в свое время известную в Англии супермодель, пока она не вышла замуж за мистера Хаким Баба, интервьюировали постоянно. А в знак уважения интервьюеры посылали ей кассеты с записью еще до запуска в эфир, так что можно было попросить журналистов вырезать те места, которые ее по каким-либо причинам не устраивали. Эта мысль мне очень понравилась, и во время большой перемены я позвонила папе в отель и спросила, не мог бы он обратиться к Беверли, чтобы она достала мне кассету. Он сказал:
– Не вешай трубку, сейчас спрошу.
И спросил! Значит, Беверли у него в номере!
И, видимо, чтобы добить меня окончательно, она сама взяла трубку.
– Что случилось, Миа?
Я сказала, что до сих пор ужасно нервничаю из-за этого интервью и нельзя ли мне получить копию кассеты до выхода записи в эфир?