Джимбел посоветовал Кей поговорить с представителями прессы спокойно, ничего не скрывая, объяснить, как потрясена, хотя ни в коем случае не признавать своей вины. Но репортеры не желали удовлетворяться разумными ответами. Они окружили Кей, орали, швыряли ей в лицо один непристойный вопрос за другим. Правда ли, что под видом практики она возглавляла целую клику «девушек по вызову»? Была ли она в номере во время убийства, участвовала ли в оргии втроем, приведшей к смертельному исходу?
В конце концов Кей пришлось силой вырываться из толпы, не отвечая на самые абсурдные вопросы. Без сомнения, завтра все газеты опубликуют ее снимки, не те, на которых она выглядела спокойной и дружелюбной, а такие, где она казалась мрачной и озлобленной.
– Это моя вина, – каялся Джимбел, когда отвозил Кей домой в лимузине. – Нужно было держать вас подальше от этих шакалов. Вся беда в том, что я дока во всякого рода контрактах и сделках, да еще не привык давать пресс-конференции на кинофестивале в Каннах, но уголовные дела… это история совсем другого рода. Здесь мне не потянуть. Вам нужен специалист, Кей. От окружного прокурора ничего хорошего ждать не приходится, а вы, к несчастью, представляете слишком заметную мишень. Думаю, утром мне следует позвонить Ф. Ли Бейли или…
– У меня уже есть защитник, – перебила Кей. – Завтра он будет здесь.
– Ну что ж, надеюсь, он хороший адвокат. Вам нужно выйти из этой грязи совершенно чистой.
– Чертовски хороший, – подтвердила Кей. – Возможно, самый лучший.
– Кто он?
– Мой отец, – тихо призналась она.
Она так и не забыла тот день, когда увидела его впервые в зале суда, властного, красноречивого, заворожившего присяжных своей речью, заставившего их вынести тот приговор, которого он добивался. Кей искренно верила, что никто другой не сможет лучше защитить ее. Но она позвала Рэнделла Уайлера не только потому, что нуждалась в его знаниях и таланте, – просто настала пора, когда помощь отца была необходима. Одна, охваченная страхом перед тем, что могут сделать с ней из-за зверского преступления Митча Кэрела, она, как всякий напуганный ребенок, потянулась к самому надежному источнику силы – своему отцу. Она больше не страшилась его, хотя часто думала о последней встрече в Балтиморе и когда вспоминала о просьбах и слезных мольбах помочь вернуть Ванессу, все больше сомневалась в собственной правоте – ведь отец лечился у психоаналитика, чтобы стать другим человеком. Как могла она, убежденная в значимости собственной работы, не верить, что он заслуживает еще одного шанса?