Противников было пятеро, все – старше Кости на два года. Драться с ними в одиночку бессмысленно – повалят на землю и намнут бока, не успеет пятиклассник даже замахнуться кулаком. Помощи ждать тоже неоткуда. Кому из местных захочется вступиться за чужака, не отучившегося с ними и недели? Единственная сплоченная компания в школе – это как раз «сортирные короли». Имейся здесь хотя бы две конкурирующие банды, Куприянов нашел бы способ заручиться поддержкой врагов своих врагов. Но, к сожалению, нынешняя диспозиция сил не позволяла реализовать подобный сценарий на практике.
По оживлению зевак Костя смекает, что на крыльце показались экзекуторы. А вон и они сами: гогочут, как кони, да сквозь зубы поплевывают. Корчат под окнами директорского кабинета вид, что ничего предосудительного не происходит. По этой же причине и «жмота» перед парадным входом никто лупить не станет. Наоборот, обнимут за шею, как закадычного приятеля, и с нарочито дружелюбными шутками-прибаутками проводят за гаражи. Но обнимут так крепко, что будущая жертва и пикнуть не посмеет. Поэтому Косте нужно любой ценой суметь уклониться от этих объятий и осуществить свой план сразу по выходу из школы. Никаких заминок и колебаний. Решение принято, и назад дороги нет.
Пора… Дольше выдерживать драматическую паузу не имеет смысла. Теперь все в сборе и ждут только его.
Куприянов снимает пионерский галстук, предательски душивший его весь последний урок, берет портфель и направляется к двери. В фойе на первом этаже отирается парочка четвероклассников – «королевских» шестерок. При виде «жмота» они моментально выскакивают на улицу оповестить приятелей о том, что жертва вот-вот появится на крыльце. Костя предвидит и это. Пускай глашатаи трубят о его выходе. Он не за тем проторчал столько времени в пустом классе, чтобы потом пытаться проскочить через школьный двор незамеченным.
А публика и впрямь заждалась. Предвкушающие веселье «шестерки» даже услужливо распахивают перед «жмотом» тяжелую парадную дверь. Десятка три пар глаз устремляются на мальчика, причем во многих он видит плохо скрываемую жалость. Ему еще неведомо истинное значение слова «лицемерие», но в будущем оно всегда станет ассоциироваться у Куприянова именно с этой робкой, но вместе с тем изнывающей от любопытства малолетней публикой. Впрочем, то, что делает сейчас Костя, является куда большим лицемерием. Только никто, кроме него, пока об этом не подозревает.
Гогочущая пятерка «сортирных королей» устремляется к явившемуся-таки на праведный суд «жмоту», что-то выкрикивая и паясничая перед сразу примолкшей публикой. Куприянов не вслушивается в смысл обращенных к нему слов, поскольку не собирается ни о чем толковать с врагами. Сойдя с крыльца, он останавливается и ждет, когда те приблизятся. Зубы у Кости крепко стиснуты, а на лице застыла равнодушная маска. И публика, и «короли» видят перед собой смирившуюся со своей участью жертву, которая пытается сохранить хотя бы остатки достоинства. Привычная, в общем-то, картина. Многие жертвы ведут себя так, пока не оказываются за гаражами. Ну а там для каждой из них наступает один итог. Все зависит лишь от того, насколько разозлены экзекуторы и какую унизительную расправу они изобретут на сей раз.