И это паскуднику здорово не понравилось. Неизвестно, за что он принял мои ракеты, но не успели они затихнуть и сгореть, а апостол Монолита уже бежал прочь от воцарившейся вокруг него свистопляски. Памятуя о мерзкой привычке Искателя слепить своих врагов, я крепко зажмурил левый глаз, а правый поднес к оптическому прицелу, на котором предварительно выставил самый мощный светофильтр. И потому когда уносящая ноги тварь ударила по мне своим коварным оружием, я был к этому полностью готов.
А бежала она, судя по всему, туда, откуда пришла – назад, в гостиницу. Пригнувшись, чтобы не шоркать макушкой о потолок, и комично задирая длинные костлявые ноги, объятый пламенем дылда спешил к двери, что вела в гостиничный корпус. Спешил и даже понятия не имел, что световая маскировка сейчас его не спасает, а, наоборот, только вредит.
Глядя сквозь затемненную оптику, я отчетливо видел в центре ослепительного пятна вражеский силуэт и ни в коем разе не собирался упускать такую удачу. Единственное, что мне мешало хорошенько прицелиться, – это колонны, что подпирали потолок зала и за которыми то и дело пропадала моя мишень. Поэтому я поступил рациональнее: взял на прицел дверь, к какой стремился беглец, и когда его отделяли от выхода считаные шаги, пальнул из подствольного гранатомета в стену возле дверного проема.
Оставленная Кальтером на черный день, последняя граната влетела в ресторанное окно, пронеслась по залу между колоннами и угодила чуть ниже той точки, куда я целился. Впрочем, для моего выстрела такая погрешность не играла особой роли. Обладающий повышенной мощностью снаряд (дорогая игрушка – Тимофеич явно не экономил в Зоне на хороших боеприпасах) врезался в стену над плинтусом и рванул, отколов от стенной панели внушительный кусок. В приближающегося к двери Искателя ударил шквал гранатных и бетонных осколков. Он шутя отбросил худосочного дылду назад и припечатал его спиной к оказавшейся у него на пути колонне. Сияющий вокруг монстра ослепительный ореол тут же погас, а сам он отлепился от колонны и шмякнулся на пол, будто марионетка, у которой разом оборвались все нити.
– Кукар-р-рача! – победоносно прорычал я, чувствуя, как внутри меня просыпается натуральный первобытный варвар, который только что поставил ногу на грудь поверженному врагу и занес над ним свою окровавленную дубину. В сегодняшней пляске смерти я уже не выглядел идиотом, как вчера, когда мне пришлось ломать комедию перед Скульптором. Жаль, Кальтер не дожил, а так хотелось доказать ему, что Мракобес может сражать наповал апостолов Монолита не только танцем, но и огнестрельным оружием.