Усилие, с которым Кальтер давил на нож, не ослабло, однако болезненнее тоже не стало. Я воспринял это как добрый знак, ибо поначалу усомнился, что дознаватель примет мои слова на веру.
– Но я отчетливо слышал, как ты назвал девочку призраком! – грозно сверкая очами, напомнил майор. – До тебя только один человек в мире называл ее так! Когда-то мы были с ним друзьями, но сегодня он – мой злейший враг. И если бы не одно обстоятельство, которое тебя оправдывает, я решил бы, что ты подослан моим врагом с пока неясной мне целью.
– Ты сам нашел меня, Кальтер, – напомнил я ему это спасительное для меня обстоятельство. – Не ты был нужен мне, а я – тебе!
– Вот именно! – согласился майор, однако кинжал от моего горла не убрал.
– А то, что я назвал девочку призраком, так это ж без задней мысли, старик! – продолжал я, чувствуя, как наше взаимопонимание мало-помалу восстанавливается. – Она – очень странная и приходит ко мне исключительно в снах. Ну и как, по-твоему, я должен объяснять это наваждение, если не происками Зоны?.. Эй, постой-ка! Да ведь синеглазка и к тебе по ночам является, я угадал? Точно – угадал! Хотя нет – здесь явно кроется нечто большее! Иначе с чего бы ты взбеленился, да еще врага своего припомнил…
– Заткнись! Забыл, что ли: я спрашиваю, ты отвечаешь! – прикрикнул на меня Кальтер. Я прикусил язык, который уже оказал моему взятому в заложники кадыку медвежью услугу. – Значит, говоришь, девочка снится тебе целый год почти каждую ночь?.. И что она при этом делает: молчит или говорит что-нибудь?
– Всегда болтает. Сколько ее помню, ни разу не молчала. Постоянно хнычет об одном и том же: поклянитесь, дескать, Леонид Иванович, что поможете дяде Косте, потому что без вас он пропадет. Я уже и прогонял ее, и по-хорошему просил отвязаться, и клятву раз двадцать давал – без толку. На следующую ночь девчонка опять является, и все по новой… Ты бы это, майор… нож спрятал, а то говорить тяжко – в горле першит…
– Дядя Костя? Она просит тебя помочь дяде Косте? – переспросил Кальтер и – хвала Небесам! – оставил мой кадык в покое, а также прекратил попирать меня коленом, словно фермер – пойманную на убой свинью. Получив свободу, я облегченно вздохнул, уселся на глиняной осыпи и, отложив автомат, потянулся за фляжкой с коньяком.
– Истинно так, старик! Ты все правильно расслышал, – подтвердил я, прогрев горло глотком «Давидофф». Кальтеру предлагать принципиально не стал. Кто кого и должен угощать сейчас выпивкой, так это он меня, а не наоборот.
– Это невероятно. Хотя, безусловно, многое объясняет… Очень многое. Но не все. Жаль… – пробормотал компаньон, усаживаясь на глиняную осыпь неподалеку от меня. Кровожадный демон в нем угомонился, оставив майора в неестественных для него растерянных чувствах. Не сказать, что он выглядел подавленным или разбитым. Нет, это был все тот же себе на уме наш старый знакомый Кальтер. Но любое терзающее его сомнение казалось чем-то из ряда вон выходящим.