Сидя за стаканом "Кэтти Шарк", Батч Хиггинс начал разговор обычными словами:
- Ну, что слышно в Техасе-бис?
Недовольная гримаса Ковбоя его удивила. Ответ тем более.
- Все было бы хорошо, если бы этот чертов лагерь не был так похож на концентрационный.
- Ах! Ах! - воскликнул Хиггинс. - Хандришь, да?
- О! Нисколько, - возразил Ковбой. - Колючая проволока, сторожевые вышки... Я привык к ним. Но неделю назад появились солдаты.
- Что за солдаты?
- Солдаты султана. Бедуины, которые воображают себя американской армией. А их офицер, какой-то англичанин с моноклем, просто помешан на британской армии.
Хиггинс хлебнул виски.
- Что им нужно от вас?
- Кажется, они там, чтобы защитить нас!
- Господи, от чего?
- Тебе следовало бы спросить от кого... 13 января недалеко от наших скважин они, говорят, нашли тайник с китайским оружием. На какое-то время нас оставили в покое, но потом снова пришли. Судя по всему район ненадежен. Они боятся каких-то людей, которые хотят поднять Оман против султана.
Хиггинс уже заметил эту опасность, нависшую над головой правителя. Во рту у него появился горьковатый привкус. Оманская армия не защитит их... Возможно, повстанцев заинтересуют австралийские нефтяные разработки, и они обойдут Риккейнов стороной.
Батч Хиггинс может не успеть вернуться в лагерь и предупредить главного инженера. Вопреки привычке, он даже сам сел за руль головного "Доджа". Обычно он дремал рядом с водителем.
От сверкающего на солнце песка на глаза навернулись слезы. Пока он мчался на предельной скорости, не было никаких причин беспокоиться о вооруженном нападении. Батч Хиггинс до предела выжал педаль газа. Он мчался, поднимая за собой плотное облако пыли, через которое задним арабам с трудом приходилось пробиваться, чтобы не отстать от головного грузовика.
Ослепленный солнцем, с широко раскрытыми глазами, Батч Хиггинс стремительно несся вперед.
- Ай-ай-ай-ай!
Вопль араба заставил его инстинктивно нажать на тормоз. Посреди дороги в трех метрах от плоской морды "Доджа" на коленях стоял верблюд.
- Какого черта ему надо? - выругался Хиггинс.
- Он устал, - ответил араб.
Батч Хиггинс заметил размахивавшего руками погонщика. "Доджи" далеко растянулись среди барханов. Нужно поднять скотину и освободить дорогу.
- Иди скажи, чтоб он убирался, - приказал Хиггинс.
Араб спрыгнул на землю и пошел говорить со своим кочующим соотечественником. Сопровождаемый жестами разговор явно затягивался. Раздраженный Хиггинс вылез из машины и, сделав четыре шага, замер от ужаса.
Из-за барханов появились десяток бедуинов и направили на водителей конвоя автоматы.