Вошел один из космонавтов с подносом, на котором стоял завтрак для матери, и я сказала:
– Египтия, мать идет.
– А-а. Хорошо. Перезвони мне.
– Ладно.
Я отключила видеофон и начала оседать на пол, но когда в дверь вошла мать, успела только опуститься на колени, будто собралась молиться.
Моя мать красива даже когда только что встала с постели и на лице без косметики одни огромные глаза, а волосы рассыпаны по плечам.
Если бы только я могла ей сказать...
– Здравствуй, дорогая.
– Здравствуй, мама.
– Ты что-то уронила?
– Э-э... я... - ну что тут сказать? - я говорила с Египтией, - как будто это объясняло мое странное поведение.
– Через полчасика, - сказала мать, - мы сможем поговорить о том, что тебя беспокоило.
– Я...
Я должна ей сказать.
Нет, нет, нет.
– Я сделала запись. Но теперь это уже не кажется мне таким серьезным. Мама, я устала. Я должна еще немного поспать.
Закрывшись у себя, я снова разрыдалась. Мне так нужно было, так хотелось рассказать ей все. Она смогла бы объяснить мои переживания и посоветовать, как их преодолеть.
Слава Богу, что Египтия не могла купить его в этом месяце.
Какой ужас, спать с...
Я закрыла глаза и почувствовала на губах его серебряный поцелуй.
Я заснула на мокрых подушках прямо на полу, и снилось мне все, что угодно, только не Сильвер.
В два часа мать позвонила мне по внутреннему телефону и позвала на ленч в Перспективу. Она уважала мое право на личную жизнь и заботилась о том, чтобы при желании я всегда могла уединиться. Тут я почувствовала, что должна спуститься. Мы сели за стол.
– Тебя сегодня не видно и не слышно, дорогая. Может быть, ты еще о чем-то хочешь мне рассказать?
– Да нет, ничего такого. Интересный был обед?
Мать стала рассказывать про обед, а я пыталась заставить себя ее слушать. Иногда она упоминала что-то веселое, и я смеялась. Все время я порывалась сказать ей, что влюбилась, но каждый раз удерживала себя. А не сказать ли ей: "Я хочу купить робота особого образца"? Разрешит ли она? Вообще-то я могу купить все, что хочу, с помощью кредитной карточки, соединенной с личным счетом матери, но у карточки месячный лимит, одна тысяча И.М.У.. Мне этого вполне хватало, я старалась особенно не роскошествовать, хотя мать всегда давала понять, что не делает разницу между ее и моим. Но в тоже время она хотела видеть меня благоразумной. А человекоподобный робот стоит тысячи. Да что там - тысячи стоит одно ионизированное серебро. Такая покупка отнюдь не говорит о благоразумии.
В любом случае, если его не купит Египтия - купит другой. Он принадлежит всем. Хоть Египтии, хоть Остину. А нравится ли ему самому доставлять удовольствие? Что чувствует он, занимаясь любовью?