Гости Рыжего Носа оживились только тогда, когда Амиль, жена вождя, поставила посреди плетеного стола чан с красными вареными крабами.
Увидев, с каким азартом пришельцы уплетают выставленное угощение, Рыжий Нос облегченно откинулся на тюфяк и поинтересовался:
— Так что ты хотел узнать, гость мой Найл?
— У тебя великолепный дом, — прихлебнув чуть кисловатого пенящегося напитка, признал Найл. — Когда я был ребенком, мы всей семьей жили в пещере едва ли не втрое меньшего размера. Даже став правителем города, я обходился комнатой примерно такого размера, — Посланник развел руками, — и только в последнее время, по желанию жены, занял покои, сравнимые с этой хижиной.
— Ну что ты, гость мой, — улыбнувшись комплименту, пожал плечами Рыжий Нос. — Такая хижинка строится очень, очень просто. Для начала тебе нужно выбрать четыре стоящие прямоугольником дерева. Потом забраться на любое из них, раскачаться на длинной веревке и зацепиться за любое соседнее. Ну, обмотать его хорошенько, и «раскачаться» на следующее. Связав четыре дерева по периметру, спускайся ниже и обвязывай еще раз. Связанные в двух местах, четыре дерева становятся жесткой, прочной системой, неподвластной никаким ветрам или колебаниям.
Тут туземец явно преувеличивал — его трехэтажная хижина, скреплявшая четыре ствола на четырех уровнях, не считая промежуточных обвязок стен, покачивалась даже от легкого вечернего ветерка.
По счастью, все стены и полы состояли из веревок и жердей, а потому только поскрипывали обиженно, но не ломались. Будь хижина каменной или дощатой — развалилась бы на кусочки через минуту.
— Соединив стволы, — продолжал объяснение вождь, — на них начинаешь класть жерди. Возишь с берега, и кладешь; возишь, и кладешь… Все очень просто… Однако в памяти Рыжего Носа всплывали воспоминания, вовсе не связанные со строительством…
Он вспомнил, как на своей тогда старой и низкой долбленке привез сюда, на эту самую воду, совсем юную Лунию, обвязал эти четыре мангры, спустился вниз и решительно сказал:
— Здесь будет наш дом.
А потом они впервые стали близки в раскачивающейся с борта на борт узкой пироге, и он поклялся ей, что на всю жизнь она останется его единственной хурхе — любимой и желанной.
Луния приезжала к нему много раз. Он приплыла, когда он настелил пол — чтобы попробовать, насколько он крепок.
Она приплыла, когда он обвязал крышу — чтобы понять, насколько приятно быть вместе с ним под крышей. Она приплывала, чтобы ощутить его близость в хижине со стенами, на мостике, на мостике к кухне, при наличии туалета, на полу кухни, рядом с кухонным очагом…