— Может быть, вы голодны? — поинтересовался бывший переводчик северного князя.
Мысль о том, что благородные останки погибшего воина могут быть смешаны с банальной жратвой настолько покоробила Посланника, что чувствительный к чужим эмоциям Тройлек тут же остановился, попятился и потрусил в сторону.
— Ку-уда? — остановил его Найл. — Ты мне лучше ответь, почему на улицах нет ни единого ремесленника, а на рынке ни единого торговца?
— Прячутся, — моментально вернулся к новому хозяину паук. — Ждут, когда их грабить начнут.
— Грабить? — удивился Найл. — Кто? Почему?
— Во всех цивилизованных странах армия, захватив город, обычно грабит, насилует и частично убивает население…
Термин «цивилизованных» получился у смертоносца непреднамеренно: он хотел создать образ «обычной» страны, отличной от «дикарской» общины Найла. Но уж что получилось, то получилось.
— Мы не захватили этот город, — поправил Найл. — Мы освободили его от незваных пришельцев.
— Когда армия цивилизованной страны освобождает свой город, обычно она все равно немного обирает население…
— Вот как? — Найл поднялся на крыльцо своего дворца и остановился, опершись на перила. — Это хорошо…
— Ты думаешь, жители побоятся грабежей воинов князя и встанут на твою сторону? — догадался Тройлек. — Не надейся! Они понимают, что цивилизованная армия в любом случае разгромит дикую орду, и не захотят усугублять свою вину.
— Пока что «дикая орда», в отличие от цивилизованной армии, совершенно не собирается грабить местных жителей.
— Просто твои люди — дикари! Они не имеют никакого понятия о собственности, о богатстве. Они не видят нужды в приобретении личного имущества!
— И тем не менее, цивилизованные армии грабят, — с улыбкой повторил Найл, — а мои ребята — нет!
Тут Тройлек сообразил, что спорит с победителем, в руках которого находится его судьба и судьбы его детей, и предпочел промолчать.
— Кстати, — вспомнил Найл. — Когда это ты спас мне жизнь? Что-то не припомню…
— После битвы у плато, — без малейшего смущения ответил паук. — Когда вы попали к князю в плен.
Тройлек уже не говорил «к нам» в плен, он говорил «в плен к князю» ненавязчиво дистанцируясь от прежнего хозяина. Что ж, его можно понять.
Пауки способны оплодотворить самку только один-единственный раз в жизни. Но если смертоносцы города, выполнив долг по продлению рода, тут же забывали о потомстве, то пауки северной страны знали своих детей, любили их и самолично растили, пока не приходила пора выпускать их во взрослый мир.
Тройлек воспользовался великой победой, чтобы заполучить в свое распоряжение роскошный дворец и, обладая немалым богатством, выписал себе самку прямо сюда.