— В городе пауки хотя бы скрывали свою зверскую привычку, не превращали ее в откровенный праздник.
— Разве от этого хоть что-то меняется? — пожала плечами девушка. Смерть все равно забирала их жизни, оставляя тела для пропитания повелителей. Больше того, люди города лишались бессмертия.
— Чего?! — поразился Найл.
— Бессмертия, — невозмутимо повторила Джарита и сдернула со стола платок. Присаживайтесь, мой господин. Для обеда служанка приготовила два салата, фруктовый и овощной, залитые чем-то густым янтарного цвета, огромную фарфоровую супницу, полную маленьких жареных мышек, высокий кувшин и два прозрачных стеклянных бокала. Найл принял приглашение, уселся на стул с высокой спинкой, взялся за кувшин и наполнил темно-красным вином оба бокала.
— Так что ты говорила про бессмертие, Джарита?
— В городе двуногий после смерти просто исчезал, уходил в небытие, пропадал навечно. В Провинции смерти почти нет. Каждый человек знает, что, приняв участие в празднике, он не умирает, он переходит в более высокое состояние, в новую жизнь. Именно поэтому они так радуются, когда их выбирают для участия в торжестве, поэтому они так пугаются смерти от старости, от болезни, от несчастного случая. Праздник в зале под замком для них отнюдь не день смерти — это день нового рождения.
— Но ведь это не так!
— А братья по плоти? — вопросительно приподняла брови Джарита. — Вы считаете, что поедая своих соратников, павших в битве, вы сохраняете их плоть и их суть в себе, растворяете каждого погибшего в телах оставшихся в живых. Ты рассказывал, что некий погибший Нуфтус сможет вернуться в город Смертоносца-Повелителя только потому, что его съели друзья-смертоносцы, правда?
— Они соглашались на это добровольно, — вздохнул Найл. — Иногда даже вопреки моим приказам. Никто не хотел оставаться гнить в чужой земле.
— Но крестьяне тоже соглашаются на это добровольно, с радостью, — приподняла бокал девушка. Согласно приказу советника Борка, ни одного двуногого не берут на праздник без его согласия. «Отказники» встречаются. И когда кто-то из них умирает от старости, его просто выбрасывают на компостную кучу вместе с прочим мусором. Он долго и вонюче гниет, в нем заводятся личинки мух и мокриц. Эти тела являют собой лик смерти, символ того, что ждет каждого, кто закончит свои дни на нашей земле. Можно умереть, и валяться вот так бесполезной грудой протухшей плоти, а можно принять участие в празднике и обрести бессмертие. Даже смертоносцы не имеют шансов обрести то, что доступно любому двуногому Провинции. Эти люди имеют право на бессмертие.