В домике оставалось двое. Они стояли по разным углам, держа наготове мечи. У одного струилась кровь по ноге, у другого краснели глубокие ссадины на щеке и предплечье. Значит, зелье досталось обоим.
Еще двое воинов лежали на полу. Один на животе, второй на спине — из глазницы его торчало серое, потертое копье.
— Тмак, когери коме? — спросил, судя по интонации, воин с расцарапанной щекой.
— Камлотак, — кратко ответил другой.
Один из братьев вдруг дернулся вперед, выдернул из глаза мертвеца копье и кинулся на оцарапанного воина. Тот коротко взмахнул мечом и парень рухнул ему под ноги.
— Натани лак? — предложил воин.
Братья, оттеснив правителя в сторону, выставили вперед копья и стали медленно надвигаться на северянина. Тот рассмеялся, вскинул свой меч, звонко поцеловал клинок и принялся быстро и ловко махать им перед собой. Лезвие образовало двойной светящийся круг, справа и слева от воина. Кто-то из братьев попытался пронзить его копьем — но от звонкого удара отсеченный наконечник взвился в потолок, а воин сделал ответный выпад, закончившийся коротким вскриком. Северянин рассмеялся.
— Ты цел? — с тревогой спросил Найл.
— Руку порезал, афид липучий, — с обидой ответил парень. Он отступил назад, нашел на полу целое копье и с подозрением посмотрел на второго воина. Тот с готовностью поднял меч. Тапарани, чекут молори кай, хонего тоши, — пообещал он.
— Что он говорит? — повернулся Найл к Райе.
— Говорит, сейчас придут его друзья и втопчут всех в пыль.
— Не придут, — покачал головой Посланник.
Воины коротко переглянулись.
— Малаки.
— Харами сто видло парки. Мил кой.
— Он сказал, — голос Райи напрягся, — что таких как вы не одну сотню порубал. Сам справится.
* * *
Найл оглянулся на дверь. В спокойной звездной ночи серый поток смертоносцев продолжал струиться в сторону города. В тот же миг послышался новый звонкий удар и самодовольный хохот.
Еще один брат зашарил по полу в поисках целого копья. Остальные ребята отступили. Воин тоже опустил меч.
В общем, такое положение дел правителя вполне устраивало: воины надеются на подмогу и не предпринимают активных действий. В городе никто не поднимает тревоги и пауки» мчатся выполнять свою часть работы. Ребята не лезут на рожон — хватит с них одного погибшего.
В молчаливом противостоянии прошло не меньше получаса. Наконец воины забеспокоились:
— Тапарани тоши мел.
— Малаки тоша.
— Тморкин зажу.
— Они не понимают, почему нет подмоги, — сообщила надсмотрщица.
— Пусть лучше сдаются.
— Никакой помощи не будет, — обратилась к воинам женщина. Сдавайтесь.
— Тмак, когери коме? — зловеще улыбнулся оцарапанный.