– Алексей в тридцать шестой комнате. Смирнов его допрашивает, – сказали они.
– Так за что его взяли? – спросил я.
– Мы сидели в гостинице, – парни назвали гостиницу, – отдыхали. Вдруг начался шмон. Омоновцы ворвались. У Алексея ствол нашли, и Гарика забрали вместе с ним. Короче, их сейчас допрашивают. Поможете?
– Это моя работа, – коротко ответил я и направился в отделение милиции.
Подойдя к дежурному, обратился к нему:
– Привет, начальники! – Я произнес это со свойской интонацией, как будто сам был сотрудником милиции. Дежурный офицер бросил на меня взгляд и снова склонился над журналом, записывая что-то. – Где тут охранника задержали из гостиницы?
– На втором этаже. Смирнов его допрашивает, – ответил дежурный.
Вскоре я нашел комнату с табличкой «Следователь Смирнов» и стал стучать в дверь. Но она была на замке и обита дерматином, так что стук был еле слышен. Я стал барабанить сильнее. Через несколько секунд дверь открылась, и показалось испуганное лицо мужчины. Я заглянул в кабинет. Алексей сидел за столом.
Мужчина был испуган. Конечно, испугаешься – кто в такое время решится изо всей силы барабанить в дверь кабинета в отделении милиции? Скорее всего, он решил, что приехало какое-то начальство.
Я тут же перешел в наступление. Достав свое удостоверение – красную книжечку, на которой было написано «Московская городская коллегия адвокатов», я строго спросил я:
– По какому праву вы его задержали?
Следователь замялся. Алексей понял, в чем дело, неожиданно встал и подошел к двери.
– Все нормально, – сказал он. – Меня уже выпускают. Я обо всем договорился!
– Да? Действительно так? – спросил я.
Следователь закивал головой:
– Да. Небольшая формальность осталась, сейчас он подпишет…
– Хорошо, – сказал я, видя, что Алексей был в хорошем настроении. Он подошел к столу, подписал какую-то бумагу и направился к выходу из кабинета.
Мы стали спускаться вниз.
– Так за что тебя взяли? – спросил я.
– Потом все расскажу.
Мы прошли мимо дежурного офицера. Тот посмотрел на Алексея.
– Тебя отпустили, что ли, охранник? – спросил он.
Алексей кивнул.
– Отпустили, отпустили, – ответил за него я, придерживая Алексея за рукав, как делают обычно оперативники, освобождающие своих подшефных.
Вскоре мы вышли на улицу. Ребята подбежали к нам и стали обнимать Алексея.
– Все, пацаны, поезжайте! – сказал им Алексей и повернулся ко мне: – Я как-то неспокойно себя чувствую.
– Поехали, я тебя провожу.
– Одну минуту!
Мы увидели, как из другого выхода отделения выводят Гарика. Это был телохранитель Алексея. Он был в наручниках, лицо в крови. Гарика повели в сторону милицейской машины. Алексей поднял руку со сжатым кулаком, что-то наподобие жеста кубинских революционеров – мол, фашизм не пройдет!