Она прикоснулась к его груди, кожа была теплой, затем положила руку на лоб, отведя назад необыкновенно мягкие волосы. Потрясающе красивое лицо. Лениво она провела пальцем по тонкому розовому шраму на щеке и тут с удивлением заметила слабую улыбку.
— О'Хара? О'Хара? — произнесла она мягко. Потом немного громче. — Роджер!
Улыбка светилась на лице. Дыхание стало глубже, и он снова уснул, слегка повернув голову к ней. Он все еще улыбался.
— Эй, Роджер, проснись, проснись.
Он досадливо нахмурился.
— Роджер, я знаю, что ты здесь. Открой глаза!
— Вы добились больших успехов. — Голос дежурной сестры испугал Барди. — Но ведь мы тоже старались.
— С каких это пор по выражению лица судят о том, пришел человек в себя или нет?
— Но это единственная реакция, которую удалось получить от Спящего красавца.
— Это не кома, — сказала Барди, изучая показания приборов.
— Да. Образец нормального сна. Даже если его отключить от оборудования, поддерживающего жизнедеятельность, ничего не изменится.
— Можно попробовать, — заметила Барди, но в это время пациент в другой кровати жалобно застонал, и она поспешно направилась к нему.
После смены, прошедшей довольно спокойно, они с Нелли опять постояли около кровати номер 4.
Перед следующей сменой Барди сделала перерыв, чтобы посетить сектор 22. Теперь кровать номер 4 окружали несколько врачей, включая Главного Психиатра.
— А, хирург Мэйкем, — сказал Брэндис, коварно улыбаясь: — Как я понял, именно вы продемонстрировали на этом пациенте чудеса хирургии. И наверное, сможете объяснить, каким образом он впал в сомнамбулическое состояние?
— Он все еще не пришел в себя? — удивилась Барди. На лицах медиков отразились интерес и недоверие.
— Вообще говоря, он получил сильные телесные повреждения. Возможно, травма была настолько глубокой, что он не желает осознавать это.
— И тогда… — продолжил Брэндис, игнорируя ее предположение, — …это расстройство может быть психосоматическим?
Барди пожала плечами. Она чинила тела, а не мозги.
— Скафандр сохранил ему жизнь, возможно, и сознание тоже. Он может представлять, насколько сильно покалечен. Но как долго он был в сознании, неизвестно; скафандр фиксировал только параметры жизнедеятельности.
— Хорошая мысль. — Брэндис и другие повернулись, чтобы взглянуть на безмятежное лицо спящего. — Вполне возможно, он знает о состоянии своего тела, поскольку записи указывают на желание освободиться от телесной оболочки.
По тону Брэндиса Барди поняла, что он раздосадован тем, что такой уникальный случай ускользнул от него. Брэндис имел огромный опыт в консультациях по вопросам «сознания».