— Доктор Мэйкем добилась реакции лейтенанта О'Хары, — вмешалась дежурная сестра. Она стояла с другой стороны, и Барди ее не заметила. С каким удовольствием Барди свернула бы ей шею!
— Когда и какой? — Выражение нетерпения на лице Брэндиса стало почти алчным.
— О, я лишь слегка коснулась его лба. — Барди чувствовала себя глупо: прикосновение считалось анахронизмом; сложнейшие приборы измеряли температуру с высокой точностью.
— И?.. — Ободрил ее Брэндис.
— Слабая улыбка. Возможно, рефлекторная. — Она почувствовала румянец на щеках.
— Несомненно, — насмешливо пробормотал кто-то.
— Кто бы мог подумать, что такому красивому мужчине нужно еще и мозгами шевелить!
— А кто это знает? — Слова вырвались, прежде чем Барди успела подумать, и тут же залилась краской.
— Вполне естественное тщеславие, — невозмутимо заметил Брэндис, в его холодном взгляде не отразились никакие эмоции.
Брэндис был довольно привлекательным парнем, в отличной форме, и, если верить госпитальным сплетням, проявлял недюжинную активность в гетеросексуальных связях, что, вообще говоря, нарушало профессиональную этику. Словом, Барди почувствовала, что он завидует.
— Итак, доктор Мэйкем, не будете ли вы так добры повторить ваш опыт? — Он отошел в сторону и освободил место Барди.
Барди не понравились ни его выражения, ни манеры, ни требования. Неохотно она вышла вперед, чувствуя себя еще более нелепо, чем в те времена, когда была студенткой первого курса медицинского колледжа, и положила руку на широкий лоб О'Хары.
— И это все? — презрительно спросил Брэндис. Никакой реакции пациента не наблюдалось.
Барди боролась с желанием повернуться и убежать. С мрачным выражением лица она передвинула руку и в точности повторила свои действия.
— Роджер О'Хара! Роджер!
Ее пальцы медленно скользнули по лбу и отвели назад его кудри. Когда слабая улыбка вновь тронула его губы, она уже не знала, радоваться или нет. Лучше бы провалиться сквозь землю. Впрочем, эксперимент есть эксперимент.
— Эй, Роджер, проснись, проснись.
И снова его брови пришли в движение, на лице появилось почти незаметное выражение недовольства, и голова слегка отодвинулась от нее.
— Я знаю, ты здесь, очнись!
Барди замолчала, чтобы прочистить горло.
— По крайней мере — это все, что я говорила.
Последовала долгая и неловкая пауза, пока ее коллеги переваривали увиденное.
— И это все, чего вы добились? — нахмурился Брэндис.
Барди неопределенно кивнула. Ее профессиональный статус был восстановлен, и это доставило ей удовольствие.
— Это самый значительный отклик, полученный от него, — одобрительно сказала дежурная сестра.