Очутившись на свободе, Белкин сразу же направился к ближайшему гастроному, и только после двух бутылок пива до него дошло, что ему шьют дело за преступление, которого он не совершил. С того момента он у себя дома не появлялся. Он жил то у знакомых, то в деревне у дальней родственницы, давно выжившей из ума. Приходилось ему ночевать и в котельных, и на железнодорожных станциях. Изредка он звонил матери, чтобы узнать, как часто приходят оперативники и повестки от следователя. Однажды мать сказала ему о письме от Войтенко. Несмотря на свое безрадостное положение, Белкин оптимизма не утратил и от халявной выпивки с закуской отказываться не стал.
Тем временем, пока он стоял в тамбуре и прислушивался к тому, как ласково всасывается в кровь напиток «Молодежный», Земцов выяснял у хозяина охотничьего приюта, сколько человек обслуживают этот объект, надежно ли он защищен от посягательств воров и есть ли там телефон.
– Что вы, какие воры! – вытирая струящийся по лбу пот, ответил хозяин. – Там совершенно дикие места. Телефона, к сожалению, там нет. А обслуживаю клиентов я: истопник, повар и слуга в одном лице.
– А где сани? – поинтересовался Земцов, так пристально рассматривая куртку хозяина, словно сани были спрятаны у него за пазухой.
– Надо подняться чуть выше, к просеке, – ответил хозяин и махнул рукой на лес.
Тут между ними втиснулся Вешний. Проливая из стаканчика какое-то пойло, он по-свойски опустил руку на плечо хозяина и приказал:
– Пей, а то убью!
Не ожидавший такого наскока хозяин не сразу нашелся, что ответить.
– Спасибо, я не пью.
Андрей посмотрел на Земцова, пытаясь определить, взбешен ли он ответом хозяина столь же сильно, и поднял стаканчик еще выше, почти к самому лицу хозяина.
– В лоб хочешь? – прямо спросил Андрей.
– Отстань от него, – заступился за трезвенника Земцов. – Ему сегодня надо быть в форме… Ну, что там притихла наша первая леди?
Он, конечно, имел в виду Ирину, которая сидела в наглухо закрытой машине. Но она вовсе не притихла. За тонированными стеклами нельзя было разглядеть, как она протянула телохранителю телефонную трубку и сказала:
– Первое: сочинское лесничество. Просишь телефон управления Кавказского заповедника. Там интересуешься арендой охотничьего приюта в районе поселка Эсто-Садок. Если скажут, что в данный момент он занят, попросишь назвать фамилию нынешнего арендатора, чтобы, дескать, решить с ним вопрос о переуступке прав на аренду… Запомнил?
– Запомнил, Ирина Юрьевна.
Пока телохранитель занимался телефоном, Ирина курила и смотрела через стекло на то, как под воздействием выпитого шампанского ожили, засуетились, стали совершать нелепые и бессмысленные движения люди, с которыми она провела большую часть своего детства. Она думала о том, что жизнь этих людей напоминала выстрел дробью из ружья: сначала они были все вместе, одинаковые, в пионерских галстуках и школьной униформе, похожие друг на друга наивностью и чистотой помыслов. Выпуск, как выстрел, кинул их в долгий полет по жизни. И чем дольше они летели, тем сильнее рассеивались, дистанцируясь друг от друга; кто-то выбрал цель не по силам и, достигнув ее, расплющился; кто-то продолжает полет – бесцельный, бессмысленный, на исходе энергии…