– Ага, – кивнул Пирогов, взглянув на Люду. – Может быть, у меня и были комплексы. Зато ты как была шваброй, так ею и осталась – пользовался тобой, кто хотел. А еще на Иру бочку катишь. Да ты ей в подметки не годишься и от зависти кусаешь всех подряд – то меня, то Земцова…
Ирина ахнула, хлопнула в ладоши и покачала головой:
– Батюшки, что он говорит!
– Давай, давай, старайся, – кивнула Люда, ничуть не обидевшись. – Только не пукни от усердия.
Пирогов замолчал и повернулся к одноклассникам спиной, выражая обиду и упрямство. Возможно, он понял, что сгоряча наговорил лишнего, но вернуть слова было невозможно.
– Ты думаешь, что говоришь? – пробормотал Белкин, ковыряя носком ботинка снег. – При чем здесь Люда?
– Все, – насмешливо произнесла Ирина. – Докатились до взаимных упреков. Давайте окончательно переругаемся, и тогда этому обиженному вкладчику совсем нетрудно будет перестрелять нас поодиночке.
– А ты чего волнуешься? – спросила Люда. – Тебя он точно убьет последней… Если, конечно, вообще убьет.
– Вот-вот, – кивнула Ирина. – Я именно об этом и говорю… Как хотите, а у меня замерзли ноги, и я хочу в теплую постель.
– Правильно! – поддержал Пирогов и пошел за Ириной следом.
– Не нравится мне этот шибздик, – произнес Вешний, глядя на удаляющегося Пирогова.
– Ну не стойте же, идите! – сказала Люда, и только сейчас в ее голосе можно было заметить раздражение.
– А почему мы должны идти? – пожал плечами Вешний.
– Ну, тогда пилите замок. Или срывайте его монтировкой!
Предложение повисло в воздухе. Вешний и Белкин недолго смотрели на дом с желтыми квадратами окон, на кухню и сарай, и оба думали о том, как теперь уйти, чтобы не показать свою трусость. Белкин с презрением буркнул: «Связался же я с вами!» – и неторопливо пошел по тропе.
– Замерзнешь, – изобразила заботу Люда и, не дождавшись от Вешнего слов возражения или согласия, вздохнула, покачала головой и пошла за Белкиным.
Вешний взглядом провожал темные фигуры до тех пор, пока они не скрылись за углом дома. Он приблизился к трупу, присел на корточки, посмотрел на страшную рану.
– Спи спокойно, дорогой товарищ, – веселым тоном прошептал он и вынул из кармана невостребованный платок. Разложив его на ладони, он взялся за конец монтировки, торчащий из снега, выдернул ее, все еще липкую, и закинул за частокол.