- Мы можем идти? - опять спросил он, и Клер отняла у него руку.
Она направилась к двери, но Тревельян подошел к портрету, висевшему на стене, поднял свечу и знаком показал, чтобы она следовала за ним. Он увидел, как оживилось лицо Клер в предвкушении нового приключения. Она явно не была трусихой.
Клер шла за Тревельяном по грязным ступенькам, где Давно не ступала ничья нога. Они пробирались через паутину, поднимались на крышу и опять спускались под землю.
Наконец через дверь в дальнем конце восточного крыла они вышли наружу.
- Замечательно, - сказала Клер. - Просто потрясающе!
Тревельян улыбнулся.
- Не боитесь устать? До дома Мактаврита идти довольно далеко.
- С удовольствием прогуляюсь, - ответила Клер, вдыхая чистый бодрящий воздух шотландского утра.
Через два часа она уже сожалела о своей самоуверенности. Она шла за Тревельяном, спускаясь в овраги и поднимаясь на холмы, переходя вброд небольшие ручьи и балансируя на узких бревнышках, перекинутых через разлившиеся речки. Тревельян поделился с ней куском сухого хлеба и дважды протянул тяжелую трость, чтобы помочь пройти по мостику.
- Почему вы ходите с железной тростью? Разве деревянная хуже?
- Мне надо восстановить силы, - бросил он через плечо.
Клер хотела спросить его, как он себя чувствует, но передумала. Она знала, что он не терпит разговоров о своем здоровье.
Они шли три часа, прежде чем сделали привал, усевшись на большой валун. Тревельян достал из своей сумки горсть фиников и насмешливо смотрел, как Клер жадно поглощает их. Покраснев, она постаралась есть медленнее.
- Вчера вечером, корда я вернулась в комнату, то нашла газету под подушкой.
- Ну и кто же, как вы думаете, положил ее туда? - спросил Тревельян.
- Сначала я решила, что это сделали вы, но потом подумала, что вы не смогли бы незаметно проскользнуть в мою комнату. - Она улыбнулась ему, а потом рассмеялась, увидев самодовольное выражение его лица. - Знаете, о ком я подумала? - Она сделала паузу. - О Леатрис.
Тревельян смотрел на холмы, на мягкий пурпурный вереск, устилавший склоны серо-зеленых скал. Он вспомнил смеющуюся девочку, которую знал когда-то, превратившуюся теперь в тихую, забитую женщину, сидящую в своей комнате и готовую исполнить любой каприз своей матери.
- Да, Леа могла это сделать. В ней все еще жив бунтарский дух.
- Трудно в это поверить! - Клер рассказала Тревельяну 6 том, что произошло за чаем, когда ей показалось, что она обидела Леа.
- А я ведь только спросила, как чувствует себя ее матушка!
- Никто не должен говорить о недугах старой герцогини. Во всяком случае, вслух.