Но сейчас речь идет обо мне, и я гадаю, какой еще «криминал» повесит на меня папашка. Наверное, что я мало помогаю матери по дому. Хотя стоять с утра до вечера у плиты — увольте! С детства ненавижу готовить и считаю это самым никчемным занятием. Готовишь час — съедают за несколько минут. И при этом никто «спасибо» лишний раз не скажет. Я попадаю в яблочко! Отец нудит, что я игнорирую домашние обязанности. Меня этот разговор начинает даже веселить! Я не удержалась и невольно прыснула.
— А что здесь смешного? — проскрипел папаша, смотря на меня своими глазами разгневанного гнома. — Отец дело говорит, а ты фыркаешь.
— Да что ты, пап, — откликнулась я. — Как можно! Это тебе показалось.
— Мать горбатится с утра до вечера, чтобы вам копейку заработать, а вы…
— Да ладно, пап. Знаю, знаю. Работу надо искать. Это ты хотел сказать? — Я не выдержала и прервала тягучий поток его слов самым бесцеремонным образом. От неожиданности папашка даже опешил.
— Я… хотел сказать, но ты не дослушала меня… Первейший долг состоит в том…
Я-то знаю, что его хлебом не корми, дай почитать нравоучения. Но сегодня я зарубаю эту возможность на корню.
— Мне пора.
— Куда?
На языке вертелось: «На Кудыкину гору», но я ответила вежливо и чинно:
— Искать работу. Я все поняла, пап. Спасибо за нужные и вовремя сказанные слова.
Он пыжится на глазах и даже становится выше ростом.
— Я рад, что…
— Я тоже. Пойду, а то работодатели разойдутся. До вечера.
Я покинула кухню, ощущая на своей спине недоуменный взгляд папаши. Он явно не понимал, что со мной происходит. А все объяснялось на самом деле очень просто. Мне вдруг все стало безразличным и далеким. Я странным образом предчувствовала, что в ближайшее время моя жизнь круто переменится.
Я поехала к Верунчику без предварительного звонка. Мне хотелось вырваться из дома, пройтись по улице. Не сидеть же с безумным папашкой и слушать его нотации. Верунчика дома не оказалось. Этого я, впрочем, и ожидала. Она, скорее всего, носилась по своим журналистским делам и должна была прибыть только вечером. Впереди у меня была уйма времени. Вот только как им распорядиться, я не знала. Возвращаться домой не хотелось, пойти в кино — я не могла. Не было денег. Мать выдавала мне на карманные расходы такие копейки, о которых и говорить-то было стыдно. Летом я немного подработала, разносив по предприятиям рекламные объявления одной стоматологической фирмы. Но эти деньги быстро кончились. А теперь я сидела на полных бобах. День я провела, слоняясь по магазинам, просто так, от нечего делать. Сейчас магазины стали, как музеи.