Медведь поднял голову и внимательно посмотрел на Виктора Лушко.
– Черт возьми!.. – прошептал стоящий с ним рядом Вольдемар. Потом выступил вперед: – Ты должен все понять – не маленький! Я вообще был за медные трубы. Да только заигрался ты, Кузька, со своим подкопом.
– Перестаньте сходить с ума, – прошептал Виктор, оттаскивая Вольдемара за рубашку.
После этих слов медведь издал возмущенный рык. Трое друзей отпрыгнули в стороны. Первым очнулся Филимон.
– Ну бузи, Кузя, народ испугаешь. Тебя на праздник привезли, вот и радуй всех. Шляпу сними, она тебе не идет, ты и так в этой шкуре неотразим.
Медведь провел лапой по голове – от затылка к наморднику. Шляпа слетела.
– Я так не могу, – простонал Вольдемар, – мне в туалет надо… Братцы, может, у нас групповое помешательство?
– Даже собака понимает больше трехсот слов, а уж цирковой медведь! – пытался найти объяснение Филимон.
– Я знаю! – крикнул в озарении Вольдемар. – Я сейчас! – Он побежал к своей машине.
И через пару минут вернулся с ворохом денег.
– Ребята, я же ничего не выбрасываю, у меня гривны и зайчики еще с позапрошлого года в машине валяются! Ну-ка, выбирай, Кузя! Выбирай, какие деньги ты хотел положить в банк в Каракасе! После того, конечно… – Вольдемар тщательно раскладывал купюры на траве, – как увел эти самые деньги.
Теперь на траве лежало несколько денежных знаков. Сто долларов, российская тысяча, двадцать евро, сто гривен и десять боливаров. Собрались зрители. Издав странный звук, похожий на скулеж собаки, медведь подгреб к себе лапой боливары. Вольдемар побледнел. Филимон почесал затылок.
– А пусть!.. – взволновался Абакар. – Пусть покажет, где тут доллар! – и осекся, когда Кузя посмотрел на него оскорбленно и с неспешной косолапостью направился к сараю.
Подойдя к двери, медведь тронул носом в наморднике большой висячий замок и посмотрел потом вверх, на гвоздь, где висел ключ от этого замка.
– Он знает, где у меня сарай и ключ от замка! – простонал Абакар, сдаваясь.
– Кузя, брат! – не выдержали нервы и у Вольдемара, он бросился к медведю и, чуть не плача, снял с него намордник.
Медведь посмотрел ему в лицо долгим внимательным взглядом, а потом сильным движением большого языка провел от подбородка до лба.
– Я тоже… тебе рад, – утирался Вольдемар. – Только знаешь, Кузя, ты воняешь.
Марго, наблюдавшая все это, обратилась к Филимону, который никак не мог выбрать, с каким решением выйти из затяжного умственного ступора – то ли пойти в сарай к друзьям вчетвером водку пить, то ли уговорить их все-таки вернуть намордник на место.