Закрыв глаза, я представила, как поселюсь в Нью-Йорке с Урсулой: будем ходить по клубам, пить коктейли из хрустальных бокалов, ездить на лимузинах. Но Форест-Хилл-Гарденс… Разве там живут знаменитости? Хотя Урсуле, конечно, виднее.
– Где вас оставить, девушки? – поинтересовался водитель.
В конце улицы яркими неоновыми огнями горела вывеска: «Студия-54».
– Давайте вот здесь, – попросила Урсула, протянула парню двадцатку, и мы вышли. – О Боже!.. – прошептала она. – Посмотри, сколько людей.
У входа в клуб, огороженного лентами из малинового бархата, стояли человек двести. Лиц не разобрать, зато издалека видна яркая одежда и волосы всех цветов радуги: ярко-розовые, бирюзовые, черные с белыми прядями.
– Нам не пройти! – простонала я.
– Сделай счастливое лицо, быстро! – сквозь зубы процедила Урсула. Мы встали в очередь. Яркий свет неона выхватывал из толпы то одно лицо, то другое. У самого входа стоял похожий на шкаф секьюрити в темных очках. Каких только выговоров я не услышала: гнусавый Нью-Джерси, шепелявый Лонг-Айленда и протяжный южный. Кажется, ждать придется долго. Стоящая рядом блондинка со спиральной химией набросила на плечи пашмину.
– Пойдем в другое место, – проговорил симпатичный пуэрториканец, – здесь сегодня слишком людно.
– А который час?
– Половина одиннадцатого.
Чтобы не замерзнуть, мы с Урсулой стали прохаживаться взад-вперед. На клубной стоянке лимузины, неизвестные мне спортивные машины…
Подъехал новенький серебристый «ягуар», шофер почтительно открыл дверцу, выпустив невысокого худого мужчину в черных джинсах и потертой кожаной куртке. Тот без видимых усилий протиснулся сквозь толпу и, кивнув секьюрити, исчез за дверями клуба.
– Кто это был? – пролепетала я. Стало так холодно, что от дыхания шел пар.
– По-моему, какой-то модельер, – отозвалась Урсула.
Я посмотрела на дверь, за которой только что исчезла знаменитость, и – вот ужас! – встретилась взглядом с секьюрити. Огромный, страшный, в темных очках, он поманил меня пальцем. Я оглянулась, надеясь, что он зовет кого-то еще, но мы с Урсулой стояли последними.
– Я? – пришлось ткнуть себя в грудь.
Охранник коротко, почти незаметно кивнул.
– Кажется, нас зовут! – Я схватила подругу за руку, и мы стали протискиваться сквозь толпу. – Простите! Позвольте, пожалуйста!
Сколько разных запахов: духи, одеколон, пот, сигареты, марихуана… Да, кое-кто, не таясь, курил косячок.
– Разрешите пройти! – пропела моя подруга, а потом возбужденно зашептала: – Боже, Джорджия, он нас позвал.
Вот мы у заветных дверей, и я держусь за малиновую ленту. У вышибалы лапищи размером с лопату, а зубы белее снега. В очках-хамелеонах я увидела свое отражение – высокая худая блондинка в синем свитере.