Эти слова многие слышали и запомнили. Как отнесется к ним король? Как он поступит?
Эти вопросы задавала себе Маргарет, греясь на солнце.
«Мы можем быть очень счастливы, – думала она. – И отец уже не лорд-канцлер. Он теперь незначительный человек».
Нет, он всегда будет значительным, пока люди прислушиваются к его словам и под их влиянием меняют свои мнения.
С реки доносились звуки веселья. Маргарет тщетно пыталась не слышать их.
* * *
Удивилась ли она, когда начались преследования? Первое произошло в конце года, когда королевский совет опубликовал девять статей, оправдывающих все, что сделал король, дабы развестись с одной королевой и обзавестись другой.
Томаса обвинили в том, что он написал ответ на эти статьи и отправил для публикации за границу. Но Мор не писал ничего подобного. Он все еще являлся членом королевского Совета и поэтому считал, что обсуждать королевские дела может лишь на Совете.
Доказательств вины Томаса не нашли, и дело закрыли. Однако членам его семьи стало ясно, чего следует ждать.
Король гневался на Мора, как и на всех, кто не соглашался с ним или подвергал сомнению правоту его поступков.
Несколько месяцев прошло спокойно, но Маргарет, слыша в доме незнакомые голоса, всякий раз ощущала, как на лбу выступают капельки пота, и прижимала руки к груди в тщетных попытках унять неистовое сердцебиение.
Потом Томаса обвинили уже в получении взяток.
Те, кто добивался расправы над ним, считали это обвинение надежным, поскольку любой человек на его должности получал какие-то подарки, которые при желании можно назвать взяткой. Найти людей, даривших ему что-то в бытность его лордом-канцлером, оказалось нетрудно, но доказать, что то были взятки или что дарители получали какие-то выгоды, не удалось. Наоборот, припомнилось, как зять Томаса, Джайлс Херон, проиграл дело, которое возбудил сам, и даже, что в нелепой тяжбе из-за собачки решение было вынесено не в пользу леди Мор. Нет, осудить Томаса за взяточничество оказалось невозможно.
Короля крайне раздражало его безрассудство. Он прекрасно знал, что люди в его королевстве высокого мнения о сэре Томасе Море и они могут изменить свое мнение о королевских поступках, если столь уважаемого человека, как Томас Мор, привести к покорности.
Монах Пето из гринвичского францисканского монастыря осмелился произнести проповедь против короля, заявив с кафедры, что если король будет вести себя как Ахав,[12] его постигнет та же участь. Генрих страшился пророчеств, если не мог их опровергнуть, а опровержением слов Пето могла служить только смерть короля.