Приглашение (Деверо) - страница 2

Единственную такую возможность давала старая дорога в город-призрак Этернити. Она не знала, что выросло на ней или какой мусор нанесло на эту дорогу, заброшенную много лет назад, но другого выбора у нее не было. В мгновение ока она направила нос машины на «взлетно-посадочную полосу» и стала снижаться.

Она увидела валун, загородивший дорогу и перенесенный сюда весенней льдиной, и она только молилась, чтобы самолет остановился до удара об этот дурацкий камень.

Но удача ей не улыбнулась — она врезалась в него. При ударе она услышала болезненный хруст разваливающегося пропеллера. Думать о чем-либо она не могла. Ударившись головой о приборную доску, она отключилась.

Затем Джеки поняла, что ее поднимают две очень сильные мускулистые руки и выносят из самолета.

— Вы мой рыцарь-избавитель? — спросила она сквозь дремоту. Она почувствовала, как что-то теплое стекает с ее лица. Когда Джеки подняла руку, чтобы стереть это, она решила, что кровь, но у нее что-то случилось со зрением, да и смеркалось слишком быстро, чтобы разглядеть.

— Я сильно ранена? — спросила она, зная, что мужчина не захочет говорить ей правду. Она видела пару раз людей, искалеченных в авиакатастрофе. Они лежали при смерти, но их уверяли, что завтра они будут в полном порядке.

— Не думаю, — ответил мужчина, — мне кажется, что вы только ударились головой и слегка ее разбили.

— О, ну тогда у меня все в порядке. Крепче моей головы нет ни у кого.

Мужчина все еще нес ее, и казалось, что он совсем не замечает тяжести ее тела. Она же только чувствовала, как у нее кружится голова. Она повернула голову назад, чтобы посмотреть на него. В меркнущем свете дня он выглядел необыкновенным. Потом Джеки припомнила, что она только что разбила голову при аварии самолета. Она знала о нем главное — у него три головы и шесть глаз. Ей повезло, как никому на свете: разбившись посреди этих акров «не знаю где», быть спасенной красивым мужчиной.

— Кто вы? — спросила она тупо, потому что вдруг почувствовала, что засыпает.

— Вильям Монтгомери, — ответил он.

— Монтгомери из Чендлера?

Когда он подтвердил это, она прижалась к его широкой груди и затихла довольная. По крайней мере теперь у нее не было подозрений в его намерениях. Если это Монтгомери из Чендлера, тогда он благороден и честен и никогда не обратит эту ситуацию во зло. У Монтгомери во все времена были доброе имя и надежность.

Отойдя на какое-то расстояние от самолета, они подошли к его машине, силуэт которой она смутно угадывала в сумеречном свете. Он заботливо усадил ее на землю и, держа за подбородок рукой, заглянул ей в глаза.