Джеки подняла голову и одарила Вильяма своей лучшей взрослой улыбкой:
— Разве тебе не пора в постель?
Она надеялась сразить его, поставить на то место, где он находился, когда она была няней, но он сраженным не выглядел. Напротив, он ей слегка улыбнулся, отчего на сердце у нее потеплело.
— Я не собираюсь спать. А ты?
К своему ужасу, Джеки почувствовала себя смущенной, как восемнадцатилетняя девственница, Наблюдая за ее смущением, он улыбнулся, потом сказал:
— Выйдем, я хочу показать тебе кое-что. По-приятельски взяв за руку, он вывел ее из дома.
— Я потерял тебя сегодня вечером, — сказал он мягко, задержав ее руку, когда она попыталась ее убрать. — Хорошо, не буду, — сказал он весело. — Я тут подумал о расширении.
Она отреагировала сразу.
— Расширение? Как мы можем расширять то, что даже не родилось? — Только такой, молодой-зеленый, может думать, что все возможно. А с годами узнаешь, что всему есть предел. Нужно поставить его на место, подумала она.
Казалось, Вильям даже не заметил толику здравого смысла, прозвучавшую в ее речи.
— Если вы богаты, как я, возможны очень многие вещи.
Для здравого смысла даже чересчур богат, подумала она. Когда приходится выбирать между мудростью и деньгами, к несчастью, деньги обычно выигрывают. Она твердила себе, что ее должно шокировать его вульгарное заявление о своем богатстве, но ей это даже понравилось. Она всегда презирала людей, жалующихся на тяжелое житье, когда вокруг снуют слуги, ждущие возможности обслужить.
Однако, нравится то, что он сказал, или нет, она не собиралась упустить возможность еще раз напомнить ему о разнице в возрасте:
— Думаю, что с годами ты поймешь, что на свете есть вещи, более ценные, чем деньги.
— И что же это?
— Быстрота ума, здравый смысл. Счастье. Э… э… — Она задумалась, потом посмотрела в его смеющиеся глаза и на его волосы в лунном свете. Он крепко сжимал ее руку. И совершенно потерянно добавила:
— И какая у тебя идея?
Она была женщиной, любящей делать, и этот разговор на философские темы ее утомил.
Вильям засмеялся — таким немного покровительственным смехом, что стал раздражать ее, поцеловал в лоб, как будто она была ребенком, и указал на пустые поля, лежащие к югу от Этернити.
— Мы можем построить другую взлетно-посадочную полосу, откуда сможет взлетать пара больших самолетов. Может быть, «Белланка», я правильно называю?
— Да, — ответила она спокойно, — название правильное.
— Мы можем начать транспортное обслуживание из Дэнвера в Лос-Анджелес.
— Здесь, Чендлер, а не Дэнвер.
— Мы откроем авиалинию не в Дэнвере, мы начнем бизнес отсюда, перевозя товары моей семьи в Дэнвер. Разгрузимся там, возьмем людей и груз в Дэн-вере, а потом полетим в Лос-Анджелес.