Славян попыток выбраться из регенерационного раствора не оставлял. Даже подумать невыносимо, сколько людских жизней загублено, чтобы наполнить это корыто! Вязкая масса упорно тянула его на дно, лезла в рот, в уши — нежная, вкусная, ароматная, упоительно приятная в каждом прикосновении, сопротивляться ей не оставалась ни сил, ни желания. Наслаждение, которое доставляло серебристое желе, превосходит все мыслимые и немыслимые удовольствия — секс, наркотики, парение в безграничной пустоте внесторонья…
Наслаждение, купленное людскими муками и смертью. От ненависти и омерзения бросило в жар, впитать обильный пот без остатка желе оказалось бессильно, тело скрутила судорога, желудок подскочил к самому горлу. Славяна вырвало, поток блевоты смешался с мочой и калом, — распалённое душевным отвращением, тело как могло избавлялось от малейших остатков регенерационного раствора. По барабанным перепонкам ударил ультразвук. Славян зажал уши, закричал — на какие-то мгновенья это помогло заглушить звук. И едва не захлебнулся в желе. Уцепился за край ванны, вынырнул, вдохнул — воздух обжёг лёгкие. Славян откашлялся, выбрался из ванны.
Слизь потекла на пол, Славян дважды поскользнулся, упал. Отполз на чистый участок пола, счистил остатки желе. Одежду бы теперь хоть какую-то найти. Но в первую очередь — оружие. Славян кое-как отодрал крышку с панели управления ближайшей ванны, разломил на продольные половинки. Получилось некоторое подобие ножей.
Гоблин из пистолета, заряженного снотворным, выстрелил ему в плечо.
* * *
Кабинет у коменданта и заместителя один на двоих.
— Красиво, — подытожил хелефайя, выслушав рассказ врача. И глянул на коменданта: — Две сломанных купели, причём одна восстановлению не подлежит, воздействие на сотню псионов даже не заметил… Ты прав, объект действительно очень интересный. Это будет наша лучшая перенастройка на ближайшие года три.
— Где объект сейчас? — спросил комендант.
— В изоляторе пятого сектора, — ответил медик. — Я его к койке привязал.
Комендант взмахом руки отпустил гоблина.
— Работаем по полной, — сказал он хелефайе. — И начнём с пыточной. Отведёшь его через полчасика. Да, а как объекта теперь зовут?
— Ар-Каллиман, — ответил Виалдинг. — Побратимы получают новое родовое имя. А сын владыки остался со старым, новое получат только дети, родившиеся у владыки Нитриена или ещё у кого из братьев после обряда.
— Это что же получается: Нитриен-шен, — начал составлять имя комендант, — Вячеслав Андреевич ар-Каллиман ли-Бродников Славян? Офигеть, — расхохотался он. — Даже для ваших километровых имён это рекорд.