Пресвятая Дева, дай мне сил.
Молю тебя, пресвятая Богородица, прости меня. Я много грешил, и я дурной человек, очень, очень дурной, я убивал и прелюбодействовал. Прости меня, пресвятая Богородица. Если бы только у меня были силы! Если бы только я мог двигаться, если бы не этот туман в голове, не эта проклятая неповоротливость».
Врач подошел к постели, сунул руку за пазуху пиджака и вытащил небольшой пистолет.
Он подошел совсем близко, как будто плохо видел, и протянул вперед одну руку, словно хотел нащупать беззащитное горло, которое было скрыто в тени.
Рамирес ощутил на своей коже его пальцы.
«Матерь Божья, помоги своему грешному сыну Рейнолдо».
Врач поднял руку с пистолетом, чтобы выстрелить в самое горло. Но в тот миг, когда дуло приблизилось к коже, святая Дева в своей доброте и бескрайней всепрощающей любви к грешному Рейнолдо Рамиресу даровала ему небывалый прилив сил, который тот вложил в один короткий молниеносный удар снизу в нависающий докторский подбородок, отчего ошеломленный врач полетел на спину, а Рейнолдо перекатился на правый бок, слетел с кровати, чудесным образом вновь обретя свое обычное проворство и хитрость. И в ту же секунду, когда он сорвался с края кровати, уходя с линии огня, просвистевшая мимо него пуля раскололась о линолеум.
Рейнолдо грохнулся на пол, но тут же вскочил и налег плечом на кровать, с нарастающей скоростью увлекая ее вперед, пока она не врезалась в доктора и не прижала его к стене. Рамирес на ходу подхватил массивное днище кровати и с размаху опустил его на доктора. Послышался еще один странный выстрел. Он обернулся, чтобы взглянуть на оружие, но увидел лишь телевизор, на экране которого ковбой палил из пистолета. Мексиканец обеими руками стащил его с полки и поволок через всю комнату к стене, где врач пытался выпутаться из кучи постельных принадлежностей. Тяжелый ящик угодил в стену и рухнул доктору на голову. Тот снова завопил от боли.
Рамирес не стал задерживаться, чтобы разобраться, в чем дело, а развернулся и дал деру. Он очутился в безлюдном зеленом коридоре, где не горел свет, увидел в одном конце знак «Выход» и припустил туда. Его больничный халат бешено развевался, ягодицы и детородный орган подпрыгивали на бегу. Он добежал до двери, но обнаружил, что она аккуратно заперта, и бросился через коридор к двери напротив. Она подалась, и он оказался в темной и тихой комнатке.
Интересно, врач видел, как он сюда вошел?
Это уже не имело значения. Рамирес принялся лихорадочно озираться по сторонам в поисках какого-нибудь оружия.