– Тебя Павлом зовут, да? – вспомнив слова тетки Христины, уточнила Инга.
– Вообще-то Паулем, – пожал плечами он. – Отца в Германию работать пригласили, и там он на немке женился. Мы в Мюнхене живем, а сюда я к бабке Олесе на каникулы езжу. А ты Инга, я знаю.
Инга кивнула – если он из Германии, это все объясняет: и акцент, и стильную внешность…
Замковыми коридорами они вышли в центральный зал – белье оттуда уже исчезло – и начали подниматься на галерею.
– Твоя бабушка на самом деле ведь никакая не ведьма? – спросила Инга, чтобы чем-то заполнить повисшую паузу.
Раз он из Германии, по крайней мере, можно не опасаться, что в школе он пройдет мимо нее, как мимо столба. Просто потому, что в школе они никогда не встретятся!
– На твоем месте я бы не была так уверена! – с явной угрозой сказал каркающий голос, отвечая то ли на произнесенный вслух вопрос, то ли на Ингины мысли. Одна из дверей распахнулась, и выцветшие глаза с маленькими красными веками в упор уставились на нее, нос двигался туда-сюда, как у пришельца Альфа, – казалось, этим носом, как антенной, старуха сканирует Ингу от зимних ботиночек до растрепанных волос. Беззубый провалившийся рот задвигался, будто что-то пережевывая, и, не отрывая от Инги круглых выпуклых гляделок, бабка Олеся вдруг забормотала:
– Die Sonne hebt sich noch einmal/Leuchtend von Boden empor…
И прежде, чем Инга успела сообразить, что старуха продолжает то самое стихотворение, что вчера на въезде в замок читала Амалия, голос жуткой бабки стал загробным, потусторонним, глаза ее закатились под веки и она взвыла:
– Кро-овь! Кровь на ноже! – Высохшая желтая рука со скрюченными, похожими на птичьи когти пальцами потянулась к Ингиному лицу, и оцепеневшая девочка почувствовала, как старухины пальцы прикоснулись к щеке, а шепот старухи зашебуршился в ушах, как толстая мохнатая гусеница: – Не надо бояться крови…
Бабка вдруг отдернула руку, поглядела на ошеломленную Ингу совершенно нормальным, трезвым взглядом и спокойным молодым голосом, так непохожим на ее недавнее зловещее карканье, насмешливо произнесла:
– И совершенно глупо обижаться на маму из-за того, что она все время твердит об «удачном замужестве»! Кажется, ты еще ничем не доказала родителям, что способна на большее.
– Маме бесполезно что-то говорить… – автоматически ответила Инга, точно так же, как отвечала обычно тете Оле.
– Доказать, а не сказать, – фыркнула старая ведьма, повернулась, так что закрутился подол красной юбки, и деревянная дверь захлопнулась за ней так же резко, как и распахнулась.