– Все складывается удачно. Мы наладили контакты с целой группой талантливых художников, очень оригинальных, причем каждый из них оригинален по-своему. Но, как ты сама понимаешь, в нашем бизнесе жестокая конкуренция…
– Я не была на вернисажах уже не помню сколько лет. Раньше мы с Ричардом посещали их по нескольку раз в году, чтобы быть в курсе, что выставляется, каковы новые веяния и вообще какие ветры дуют в Гринвич-Виллидж. Но вы теперь обосновались в Сохо?
– Нет, в Челси. Арендная плата в Сохо скакнула выше потолка, и все больше и больше торговцев искусством перебирается в наш район.
– Довольно захудалый, согласись…
– Для кого как. Нам он подходит. – Блэр невольно стала защищаться. – Мы получили просторное помещение. Правда, места для наших новых проектов все равно не хватает.
– И каковы же они? – Клио аккуратно положила свои палочки для еды на тарелку перед собой, что означало завершение трапезы. Ее прямая осанка с высоко поднятой головой не претерпела изменений.
– Мы сделали потрясающее открытие. Обнаружили талантливого скульптора из Аргентины. – Блэр пыталась говорить отстраненно, как профессионал, но едва она собралась назвать имя, как возбуждение, совсем некстати, охватило ее и кровь, забурлив, прилила к мозгу. – Марко создает удивительные обнаженные фигуры из бронзы.
– Мне, наверное, следует взглянуть на них, – произнесла Клио, впрочем, без особой заинтересованности.
Блэр невольно бросила взгляд на живописное полотно на стене у Клио за спиной.
Это полотно, «Стог сена в поле», чета Пратт когда-то одалживала музею «Метрополитен-Арт» для выставки работ Ван Гога в Арле. Полотно излучало манящий свет. Это творение входило в весьма впечатляющую коллекцию картин и скульптур, приобретенных Праттами в течение многих лет на различных аукционах или у известных торговцев искусством с безупречной репутацией, рангом намного повыше, чем Девлины со своей претенциозной галереей.
На стенах спальни и кабинета Клио висели картины на религиозные темы таких мастеров раннего Итальянского Возрождения, как Мазаччио и Джилберти. Внизу парочка грациозных фигур работы Дюбоффе оживляла проход в столовую. Несколько картин Пикассо «голубого» периода, включая его автопортрет, в компании с Джоном Сингером Сарджентом, Джеймсом Уистлером и Уинслоу Хомером были развешаны в гостиной. Библиотеке достались сценки в парке кисти Жоржа Сёра и одно из маленьких полотен Мане – «Лондонский мост в тумане». Даже в дамской туалетной комнате на первом этаже висело «Блюдо с фруктами» Ренуара стоимостью дороже всего содержимого галереи Девлинов.