Судя по всему, в соответствии с размером своего бюстгальтера, Шампань поселилась в доме номер 38. Остановившись, подобно робеющей Алисе в Стране чудес, перед огромной черной дверью, Джейн застыла в нерешительности, пытаясь выбрать между кнопками звонка с надписями «Гости» и «По делу». К какой категории относится она? Наверняка к тем, кто приходит по делу. А может быть, к обеим. Джейн нажала сначала одну кнопку, потом другую. Безрезультатно. Отчаявшись, она толкнула дверь рукой, и та совершенно неожиданно распахнулась.
Джейн вошла в бескрайний белый холл. Винтовая чугунная лестница уходила ввысь, к застекленной крыше в стиле короля Эдуарда. Справа виднелась чуть приоткрытая белая дверь. Повсюду царила полная тишина. Даже шум транспорта, доносившийся с улицы, затих, затерявшись под высокими сводами. Джейн ревниво отметила, как же далеко квартире в Клепхэме до этого всепоглощающего спокойствия, сопутствующего роскоши. Дома у Ника дребезжат стекла, когда Том, сосед сверху, роняет на пол ореховую скорлупу. Однако Джейн поспешно прогнала мысли о Томе. Особенно неприятным было досадное ощущение предательства, не покидающее ее с тех пор, как она встретила его вдвоем с блондинкой.
Без какого-либо предупреждения тишина разорвалась раздирающим слух звуком. Он отражался от пола, отлетал от колонн, резко отскакивал от огромной люстры, висевшей под центральным сводом. Как выяснилось, источником этого звука был крошечный серый пудель со злобными черными глазками, выскочивший неизвестно откуда и принявшийся носиться вокруг Джейн по мраморному полу. Собака была просто омерзительна, а ее визгливый, истеричный лай – самым невыносимым звуком, который когда-либо слышала Джейн.
– Гуччи, мать твою, в чем дело? – послышался женский голос, и Джейн тотчас же пересмотрела свою точку зрения.
Лай пуделя по невыносимости опускался на второе место.
– Шампань? – неуверенно окликнула Джейн.
– Это еще кто? – проревела Шампань.
– Это Джейн. Из «Блеска». Я пришла поговорить об очередной колонке.
Наступила тишина. Джейн толкнула сверкающую белую дверь.
– Подожди! – крикнула Шампань. – Я кончаю! По последовавшим за ее словами смешком Джейн заключила, что Шампань не одна, но ее реплика, скорее всего, была обращена не к Джейн. У нее мужчина?
Джейн лавировала между грудами одежды, обуви и сумок, образовавших острова на море бежевого ковра, устилавшего пол в гостиной. Комната была просто гигантской, настолько просторной, что даже огромный черный рояль «Стейнвей» робко терялся в углу. По вороху платьев на стуле перед роялем Джейн поняла, что к клавишам из слоновой кости уже давно никто не прикасался и музыкальный инструмент использовался исключительно в качестве подставки для фотографий в серебряных рамках, заполнивших его черную полированную крышку.