– Слава Богу! – воскликнула Рейн.
Тодд перевел взгляд на нее.
– Сес… сестра, это ты? – произнес он хриплым шепотом и закрыл глаза.
Рейн подошла к кровати и взяла его за другую руку.
– Да, это я.
Веки Тодда задрожали, и он снова открыл глаза.
– Я… я должен был… сказать тебе.
Рейн покачала головой.
– Молчи! Все в порядке. Побереги силы. Мы поговорим об этом позже.
Тодд кивнул, затем слабо сжал ее руку и отпустил. Чтобы вновь не разрыдаться, Рейн заставила себя проглотить тяжелый ком в горле и, повернувшись к Хизер, произнесла:
– Я буду в приемной, если понадоблюсь.
Когда Рейн добралась до пустынной прохладной приемной, она уже почти успокоилась, хотя во рту у нее пересохло и в правом виске пульсировала боль. Закусив губу, она выглянула в окно, чтобы отвлечься от печальных мыслей.
Сейчас, когда Тодду стало получше, она должна в первую очередь уделять внимание Хизер и малышу. Поскольку Тодд не в состоянии о них позаботиться, вся ответственность ляжет на нее. Еще одна в ряду многих других, печально подумала Рейн. Вообще-то она бы прекрасно со всем справилась, если бы не Эш. Ее пугала непроходящая, неудержимая тяга к нему. Она не могла этого ни понять, ни принять. Но это оставалось в ней, это постоянно стучало в ней молоточками, это давило на сердце. От того, что она ненавидела себя за эту слабость, легче не становилось. Внезапно она дернула головой, словно уклоняясь от удара.
«Ты дурочка, Рейн Микаэлс! Ты для него просто-напросто орешек, который он не может раскусить. Почему ты не хочешь этого понять? Как только он переспит с тобой, у него пропадет к тебе всякий интерес».
Рейн не знала, как долго она стояла у окна. Но в конце концов ей удалось подавить надвигающуюся истерику, после того как она пообещала себе, что Эш Эллиот или любой другой мужчина никогда не лишит ее с таким трудом завоеванной свободы.
– Могу я составить вам компанию?
Рейн вздрогнула от неожиданности. Медленно повернувшись, она увидела стоящего рядом с ней Эша.
– Вы? – отшатнулась она в ужасе. Перед ней гордо возвышалась причина всех ее бед.
На загорелом лице Эша появилась кривая улыбка.
– Меня, как я понимаю, все еще не жалуют, – проговорил он, растягивая слова, что придавало ему еще большую привлекательность. Рейн заметила тонкие паутинки морщин возле глаз и почувствовала, как у нее участился пульс. Он был одним из самых сексуальных мужчин, каких ей только приходилось встречать, к тому же одним из самых непредсказуемых.
Рейн отвернулась. «Почему он не оставит меня в покое?» – сердито подумала она, но вслух ничего не сказала.