И тоже в подробностях и четким голосом. Калистратов окончательно потерял терпение. От неудач последних дней закипела в нем лютая, не могущая удержаться в рамках приличия злоба. Он, ОН – здесь главный. А не недоделанная балерина Ларионова, не «шестерка»-стукач Ганс, не этот чертов брюнет, похожий на молдаванина. И он, майор Калистратов, найдет в себе и силы, и волю, чтобы поставить все это обнаглевшее быдло на место. Калистратов рывком распахнул дверь и тут же схватил Ольгу за шею, намереваясь попросту вышвырнуть «ментовку» за порог. Пусть потом рапорта строчит, победителей не судят, а признания из Шаинского Калистратов выбить сумеет… Однако только его ладонь легла на худенькую шею Ларионовой, как та не размахиваясь, но при этом хорошо поставленным ударом ответила Калистратову, ударив его в самое уязвимое место, то самое, которое ниже пояса. Обычно этот прием хорошо срабатывает, особенно если против тоненькой молодой дамы выступает амбал… Калистратов охнул, отпустил женщину, согнулся в три погибели. Сейчас Ольге ничего не стоило отработанной подсечкой отправить майора на пол, но она не торопилась этого делать.
– Ну зачем же так себя вести, да еще в присутствии допрашиваемого? – произнесла Ольга потерявшему всякую способность к активным действиям Калистратову. – А если он напишет жалобу, что вы обижаете женщин? А я подпишу и засвидетельствую?
Калистратов пытался разогнуться, но Ольга не зря посещала спортивный зал и отрабатывала удары на специальных куклах-тренажерах.
– Я думаю, на сегодня допрос окончен, – подвела итог майор Ларионова.
С этими словами она нажала кнопку и вызвала конвоира – крупную девицу-прапорщика с залепленной пластырем бровью.
– Господину Калистратову стало нехорошо, – сообщила прапорщице Ольга. – Проводите его в санчасть. Ну а заключенного Шаинского обратно в камеру!
Когда Леонида вывели из клетки, Ольга встретилась с ним взглядом и заметила его едва заметную улыбку. И сама незаметно для конвоиров подмигнула ему в ответ. Дескать, не так страшен Калистратов, как кажется.
До санчасти майор не дошел, махнул рукой прапорщице, сделал вид, что вытащил из кармана таблетку и сунул в рот. На самом деле это была мятная, освежающая дыхание конфета. Собраться с мыслями Калистратов не успел, прямо в тюремном коридоре зазвонил телефон. Поднеся мобильник к уху, майор услышал голос Ганса, до недавнего времени своего лучшего агента, с помощью которого было «прокручено» немало дел.