– Вот именно «бы», – заметил я, так как разговор был мне неприятен. – Забудь дурацкий случай. Быдло, оно и в юном возрасте быдло. Но ведь есть Чабан, есть я, Кентавр, Рита. Мы ведь другие… Особенно Рита.
– Да, – кивнул Малышев. – Только про Риту не будем.
Рита Аржанникова – неприкосновенная тема. Сослуживица, гвардии прапорщик, не более того. Любое упоминание Риты в ином контексте было в присутствии Малышева неприемлемо. Не слишком развитое чувство юмора окончательно отказывало ему…
Как-то раз зимой мы с Женькой зашли перекусить в кабак. Не то чтобы дорогой, конечно, но приличный. Поужинали, собрались уходить, а в раздевалке Малышев не поделил что-то с каким-то здоровенным парнем, явно знакомым с боевыми единоборствами. Кажется, кто-то кого-то задел плечом. Рукопашная явно была неизбежна. Противник превосходил Женьку на три-четыре весовые категории. Малышев отступил на полшага к стене, и глаза его сверкнули опасным белым огнем. Ничего хорошего для бугая это не предвещало, Малыш готов был биться насмерть. Сейчас, после двухсот граммов коньяка, в капитане ВДВ бурлило и кипело все и вся. И детдомовские обиды-несправедливости, и грязь не утихающей войны со всеми ее поражениями и позором, и собственная неудавшаяся личная жизнь. Он готов был ломать, рвать, грызть этого высокомерного детину, толкнув его плечом в узком коридоре. И словами Малыша сейчас не остановишь. Поэтому мне ничего не оставалось, как в считаные доли секунды вырасти эдаким пограничным столбом между противоборствующими сторонами. При этом я рисковал получить с обеих сторон пару-другую увесистых «кренделей».
– Брэк, бойцы! – как можно более уверенным тоном произнес я и тут же повернулся к бугаю, заслонив Женьку.
Теперь Малышу было затруднительно дотянуться до «вражины», да и тому пришлось бы достать обидчика, лишь предварительно уложив меня.
– Произошло недоразумение, – как ни в чем не бывало сказал я бугаю, при этом внимательно следя за движениями его рук и корпуса.
– Тебе чего? – грозно спросил тот.
– Сейчас объясню.
Я демонстративно опустил руки вниз и расслабился. Но ногой незаметно сумел отодвинуть Малышева как можно дальше. Женька хмыкнул, но повиновался, бойцовый пыл в нем, по счастью, начал угасать.
– Про братьев Кличко слыхал? – спросил я и тут же уточнил: – Про старшего и младшего?
Бугай кивнул, оставаясь столь же недружелюбным.
– Так вот это – средний! – кивнув на Женьку, сообщил я.
Бугай не выдержал, усмехнулся. Не смог сдержать смешка и находящийся за моей спиной Женька. Драться сразу обоим расхотелось… Вот и на войне бы так.