– Выходит, настоящий Абу Салих где-то рядом? – выслушав меня, произнес Чабан, слегка приподняв голову.
– И еще некто Стекольщик, – пояснил я.
– Твой план я одобряю, – сказал Чабан. – Действуй, Валентин.
Мы обменялись прощальным рукопожатием. Я позвонил в соседнюю квартиру и сообщил Антонине, что она может вернуться обратно. Разговор наш был не для ее нежных ушек, поэтому я выпроводил ее в компанию к Малышеву, Рите и Кентавру. Девушка вернулась сразу же. Она по-прежнему выглядела тихой и застенчивой. И по-прежнему надеялась, что мы выдадим ей особый документ насчет того, что она не прогуливала службу, а оказывала помощь раненому бойцу. Где взять такой документ, я не имел ни малейшего понятия. Квартира, превращенная в полевой госпиталь, была двухкомнатной. Поэтому в соседней комнате Тоня неплохо устроилась. Протерла пыль, удобно расставила нехитрую мебель в виде дивана, тумбочки, журнального столика и настольной лампы. Единственное, что мне не понравилось, – это сдвинутые в угол, открытые шторы. Комната слишком хорошо просматривалась извне.
– По-моему, вот так гораздо лучше, – сказал я, плотно загородив шторами окно.
– Темно, – робко возразила девушка.
– Согласитесь, Тоня, так лучше, – произнес я и улыбнулся.
– Вы с женой тоже так разговаривали? – неожиданно без всякой тени смущения произнесла Антонина.
– Тоже, – продолжая улыбаться, сказал я.
– Тогда все понятно, – улыбнулась в ответ медсестра. – Вы и Люда Вечер слишком независимы и не любите считаться с чужим мнением. А жаль – вы так друг другу подходите.
– Чем же? – полюбопытствовал я.
– Очень похожи друг на друга.
– Похожими должны быть брат и сестра, – ответил я, – а муж и жена… Они, напротив, должны, по-моему, быть противоположностями.
«Как я и вы, Тоня», – мысленно добавил я, но вслух не произнес.
– Противоположностями? – удивленно вскинула бровки девушка.
– Ну не во всем, конечно… А что, Людмила до сих пор носит мою фамилию? – в свою очередь, задал вопрос я.
– Да, – ответила Антонина. – Немного странно звучит – Люда Вечер. Но менять не собирается.
Я ничего не ответил, лишь перестал улыбаться. Когда-нибудь сменит, жизнь у Людмилы вся впереди… А с Антониной мы и в самом деле внешне абсолютные противоположности. Разве что роста почти одинакового. Но для девушки метр семьдесят восемь – это довольно высокий рост, для меня же всего лишь средненький. Так что и тут сходства нет. Я разговорчивый, наглый. Она тихая, скромная, даже слишком… Антонина – имя довольно редкое по нынешним временам. И сама девушка точно из другого времени. Более спокойного и доброго. Девушка по имени Антонина была высокой и крупной. Не толстой, не пухленькой, а именно крупной, статной. С округлыми большими бедрами, крепкими ногами и впечатляющей грудью. Кажется, она сама немного стеснялась своих габаритов. Тем не менее двигалась она легко и плавно. У нее был изящный носик, аккуратные губки и маленькие серые глаза. Взгляд добрый и застенчивый. Такая вот скромная, немного стеснительная девушка. Симпатичная… Вообще-то женскую красоту я описывать не мастак. Нравится женщина – значит, красивая. Пусть не самая-самая, но по-своему очень даже милая и притягательная.