Победить любой ценой (Алтынов) - страница 152
– Что это значит? – спросил я, отшвырнув мерзкий листок.
– Это значит, что, если ты принимаешь наше предложение, завтра в этой же газетенке выходит другая статья. В ней будет говориться, что генерал Ушков жив и невредим, а подполковник В. отнюдь не авантюрист и не убийца. Вместе с генералом Ушковым и его казаками он сумел выйти на след неуловимого Черного Генерала. Но в завязавшемся бою Абу Салих погиб. По проверенным данным… Да, еще пару твоих слов о бездарном руководстве со стороны ФСБ.
– Писать будет снова Ланковская? – спросил я.
– Покривится, поломается, но за пару тысяч «зелени» напишет и это. Так что все продумано.
Эти Филиппыч и Стекольщик озадачили меня не меньше, чем Черный Генерал.
– Отказываться глупо, – заметил Виталий Андреевич.
– Ну а если откажусь?
– Живым отсюда не выберешься. Ни ты, ни твой приятель с дамой. Ну а если выберешься… Сам уже догадался, на твоей «группировке» будут трупы Булышева, Середы… А также мужественного военного журналиста подполковника Горлача. Докажут, не докажут, какая разница?! Следствие, сам знаешь, вещь долгая! И пока оно длится, вы, все пятеро, будете сидеть… А тюрьма такая вещь, оттуда не все выбираются.
Знаю, не дурак. Филиппыч забыл добавить про труп Ушкова. Ему, в случае чего, моей пули не миновать. Но и Рите с Женькой живыми не выбраться.
– Десять минут на размышления, – произнес я.
– Хорошо, – развел руками Филипп Филиппыч.
Он сделал шаг назад, и тут… Ушков полетел в сторону, уйдя с линии моего огня, а сам я получил сильный удар в грудь. Мой выстрел пришелся в потолок, я ударился затылком о стену, которая провалилась назад, и я рухнул в темное, неосвещаемое помещение. Через мгновение наступила полная тьма. Стена, дрогнувшая под моей спиной, тут же сменилась другой, выросшей откуда-то сбоку. Таким образом, я оказался замурован. Стрелять бесполезно. Я слабо представлял, из какого материала окружавшие меня стены, а погибнуть от собственной срикошетившей пули я желания не имел.
А еще Виталий Андреевич был консультантом комитета Государственной думы, лауреатом специальной премии от фонда военно-воздушных сил, автором брошюры «Бизнес и армия. Возможен ли союз?», обладателем медали «Защитника свободной России». Однако все это было в прошлом. Общественные движения и партии приказали долго жить, премия потрачена на строительство коттеджа, тираж брошюры пылится в подсобном помещении рядом с тем самым коттеджем, а медаль имело смысл надевать лишь девятнадцатого августа. Виталий Андреевич настолько привык быть «в первых рядах», на виду, что не мыслил себя пенсионером, отошедшим от дел. В фамилии его явно не хватало буквы «а». Тогда бы он стал однофамильцем знаменитого флотоводца Ушакова. Впрочем, Ушков предпочитал передвигаться воздушными тропами. Ушков личность в некотором роде героическая. В период афганской войны бомбил горы и аулы в то время, когда там не было ни малейшего противовоздушного сопротивления. Профессия не воинская, а палаческая… Однажды разведрота под командованием капитана Якова Сергеева вошла в один такой аул после воздушной атаки. Восемь детских трупов, в мясо разодранных. Обезумевшие бабы, молчаливые и страшные в своем молчании подростки и старики. Мужчин нет. Все ушли в горы, мстить. Вот так летал, летал майор Ушков, ордена и «чеки» зарабатывая, пока у моджахедов не появились «Стингеры». Длинные такие, не слишком тяжелые трубы. Очень простые в обращении – навел – нажал. Вот ушковский истребитель под такой «Стингер» и угодил. Сам Ушков сумел катапультироваться, но плена не избежал. Сам поднял руки, сдался. Моджахеды, не будь дураки, сильно обижать летуна не стали. У них разведка была поставлена неплохо, и очень скоро они узнали, что плененный ими майор близкий родственник замминистра обороны. Начались переговоры. Генералы с большими звездами их вели. В итоге обменяли Ушкова на партию оружия и две черные министерские «Волги» для моджахедских командиров. Нравилась им, оказывается, наша автотехника. А из оружия того потом по нашим ребятам стреляли. По Чабану, по другим… Только это уже мало кого интересовало. Ушкова наградили Золотой Звездой за героизм, проявленный в плену, он успешно поступил в Академию Генерального штаба. И с тех пор он находился на верном крючке у компетентных органов. Когда Ушков стал генералом, его внедрили в демократическое движение как агента влияния. С 91-го он прочно там закрепился. Так прочно, что, кажется, сам стал демократом и рыночником. Виталий Андреевич демонстративно порвал партийный билет и нарочито громко сообщал окружающим, что его дед был офицером белой гвардии, чуть ли не полным георгиевским кавалером. Затем заперся в кабинете и строчил весьма интересные «докладные», адресованные своему другу, либеральному журналисту Молочкову. Тот был в первых рядах защитников Белого дома. Демократичный генерал перечислял фамилии наиболее рьяных сторонников ГКЧП. Пришедшая в Кремль демвласть не могла не оценить такого рвения. Ушкова стали называть «демократически настроенным военным руководителем», и вскоре он сделал головокружительную карьеру. Он стал генерал-лейтенантом, а вскоре заместителем министра обороны. Однако вскоре ему пришлось уйти в отставку. Покровителям из высших эшелонов власти Ушков был нужен на другом поприще. Нынешняя должность Виталия Андреевича была более чем скромной. Президент ассоциации самолетного спорта. Тем не менее именно в этом качестве он был необходим тем, кто стоял за его «взлетами».