Потерявшего равновесие противника я добил ребром ладони под ухо, надолго отключив. Отыскав впотьмах пистолет (может, еще пригодится), я поднялся по лестнице на крышу.
– Круто бьешься! – одобрительно прозвучал снизу голос старшего автоматчика. – Но дело надо доводить до конца.
– Я довел.
– Не совсем. Мы ведь все видели.
Только теперь, сверху, я разглядел, что вся команда устроилась на раздвижных стульях перед небольшим видеомонитором. Без всяких сомнений, «кино» было записано и для дальнейшего просмотра.
– Добей его! – приказным тоном произнес говорливый.
Ничего не ответив, я спрыгнул с крыши. Столь же молча протянул старшему автоматчику пистолет, теперь уже с неполным боекомплектом.
– Как хочешь, – по-прежнему держа автомат дулом в мою сторону, отозвался старший. – Но тебе все-таки придется это сделать.
После этих слов говорливый щелкнул задвижкой, распахнул дверь сарая, сам же благоразумно отошел в сторону. Старший автоматчик оглушительно, но коротко свистнул. Через секунду на пороге вырос мой «Рэмбо». Держа автоматы на изготовку, боевики отошли назад, образовав полукруг. «Рэмбо» кинулся на меня…
Он вновь не думал о защите, лишь неистово дубасил воздух, точно мельница. Надо сказать, что в незамкнутом, открытом пространстве я чувствую себя куда уверенней, чем в комнате или коридоре. Клаустрофобией я не страдаю, но в замкнутом помещении меньше пространства для маневра, легко зацепиться либо удариться о притолоку или не вовремя распахнувшуюся дверь. Пару раз уклонившись, я совершил обманный маневр, сделал вид, что теряю равновесие. «Рэмбо» готов был растоптать меня своими ножищами, но я исхитрился схватить его ступню, рвануть на себя. А потом, когда противник сам потерял равновесие, я сильно ударил его под голеностопный сустав. Удар этот был настолько болезнен, что противник сильно вскрикнул и лбом вперед рухнул на землю.
– Добей! – вновь прозвучала команда старшего автоматчика.
Я молча отошел в сторону.
– Ты упертый! – проговорил старший.
– Хватит цирка, – устало произнес я.
– Хватит так хватит… – Старший отвернулся от меня, подошел к едва шевелящемуся моему «Рэмбо».
– Что ж ты так, Ваня… Жердя перешибить не смог? – почти сочувственно сказал старший.
Ваня (или как его там?) ничего не ответил. Подняться после моего удара ему было проблематично, поэтому он отполз в сторону, затравленно глядя на старшего. Этот «Рэмбо» был явно не из их команды.
– Я предупреждал тебя, Иван, что жить ты будешь до первого проигрыша? – без тени иронии спросил старший.
Иван ничего не ответил. Застыл, держась за покалеченную ногу.