Ребята молчали. Такими вещами не шутят.
– Поскольку мы теперь уже окончательно в автономном плавании… Одним словом, кому такие дела не по душе, может возвращаться домой, – произнес Чабан. – От себя скажу, что мой личный интерес – Абу Салих и его банда.
– Значит, и наш тоже, – ответила Рита Аржанникова. – Да и Валентина надо выручать.
– Ничего с ним не сделают, – твердо произнес Кентавр. – Тот, с кем я говорил, из приблатненных. Такие на откровенный беспредел не идут. Ко всему прочему, мы их реально заинтересовали.
– Полковник не оставил нам никаких связей, – заметил Малышев. – Выходит, лишь на самих себя вся надежда?
– Оно и к лучшему, – сказал Чабан. – Как наркомафия вышла на Булышева? Этого, как я понял, не знал и сам Булышев… Тем лучше, что все связи оборваны!
– Завтра утром я иду в бильярдную и даю согласие доставить товар в «наш регион». Охранять и отвечать за целость. Так? – перешел к делу Кентавр.
– Так, – кивнул Чабан. – Я вот что думаю. Не помешало бы нам еще кое-какие сведения получить.
– Взять «языка», – утвердительно произнес Женя Малышев.
– Почти, – кивнул Чабан. – Но, как сами понимаете, не рядового «духа»… Мне полковник кое-что еще оставил. Под личную, так сказать, ответственность.
Чабан положил в центр стола обычную пачку сигарет серо-зеленого цвета.
– У вас же всегда была рота некурящих? – прищурила карие глаза Рита.
Яков Максимович лишь усмехнулся. Взял сигаретную пачку, аккуратно положил ее на люстру, висящую под потолком.
– Берите по листу бумаги, – распорядился Чабан. – Кто хочет, может рисовать или писать стихи. Лучше хорошие, без мата. На все три минуты, потом лист перевернуть и накрыть ладонями.
Подчиненным ничего другого не оставалось, как выполнять указание. Чабан вышел из комнаты, зашел в ванную, в кухню. Вернулся спустя три минуты с чашкой крепкого чая в руке.
– Миша воспроизвел стихи классика, – кивнув на Кентавра, сказал Чабан, – Малышев нарисовал схему вертолетной площадки, а Маргарита… Даже не знаю, стоит ли говорить?
– Говорите, – пожала плечами Рита, не убирая при этом изящных, совсем не десантных ручек со своего рисунка.
– Маргарита изобразила карикатуру на капитана Малышева. Похожую, но слишком едкую.
– Дай посмотреть! – дернул руку к рисунку Женя.
– Каким образом, Яков Максимыч? – поинтересовался Кентавр.
Чабан снял с люстры сигаретную пачку.
– Тут видеокамера, – пояснил он. – А экран вот здесь! – Чабан продемонстрировал обычную дамскую пудреницу.
Комментариев ни у кого не нашлось. Техника и в самом деле была на грани фантастики.
– М-да, – произнес Малышев, возвращая Рите ее рисунок.