– Вам нравится над этим насмехаться? – гневно промычал он.
– Ну, есть немного, – ответила я, а потом подняла голову. – Так если я девственница, почему же вы решили разводиться со мной?
– Как вам отлично известно, я собираюсь жениться на Фионе.
«Как это современно», – подумала и рассердилась гораздо сильнее, чем следовало бы.
Пока я переваривала эту отвратительную новость, Катрин произнесла тем ртом, который я до сих пор считала своим:
– Развод сделает меня отверженной. Никто больше не захочет иметь со мной дела, если вы со мной разведетесь.
– Об этом нужно было думать раньше, а не вести себя так, что теперь надо мной смеется вся Англия.
– И как я себя вела? – осведомилась я, с каждой секундой все сильнее выходя из себя. Он уже выбрал себе следующую невесту, его жена была девственницей, и я же виновата!
– Вы написали эти подлые письма! – гневно ответил он. – В которых признались, что якобы переспали со всеми мужчинами Англии, начиная с короля и так далее, по порядку. Я рогов не потерплю.
– Вы что, с ума сошли? Каких рогов? Я же ни с кем не спала! Вы можете доказать всем, что эти письма лживы. Скажите, что у вас есть доказательства тому, что я не спала вообще ни с кем!
Казалось, его глаза почернели:
– Всем заявить, что моя жена – девственница?
Жена?! Я не могла поверить своим ушам.
– Значит, вы разведетесь со мной, сделаете меня отверженной и презираемой всеми, выгоните меня, прекрасно зная, что я невинна?
Ответом мне был его взгляд. Да, именно так он и сделает.
В течение этого обмена любезностями Катрин порхала вокруг, пытаясь дать мне понять, какой катастрофой будет для нее развод. Ей это сломает всю жизнь, а для него ничего не произойдет, у него останутся и его фамилия, и его деньги. Я глубоко возмутилась тому, как это несправедливо. Я посмотрела на него:
– А почему бы вам тогда не взять ее… Я имею в виду, мою девственность? Вы, наверное, не можете, но не желаете, чтобы об этом кто-нибудь знал? А вы уже признались вашей возлюбленной Фионе, что вы не мужчина?
До сих пор я никогда не позволяла себе провоцировать мужчин на насилие. Если бы я была героиней любовного романа, написанного лет десять тому назад, я бы уже давно оказалась в постели с задранной на голову юбкой, но лично я терпеть не могу слишком частых изнасилований в такого рода литературе. Когда я принесла в издательство свою вторую книгу, редактор (не Дария) сказала следующее:
– Боюсь, что мы это не сможем напечатать, потому что в этой вещи герой не насилует героиню. Поэтому нашим читательницам покажется, что он недостаточно мужественен.