– Знакомый принцип, – хмыкнул генерал. – «Не то он украл, не то у него украли»…
– Именно так. А в результате, естественно, в мозгах аудитории все перепуталось. Я не удивлюсь, если в конце концов на него взвалят и ответственность за тридцать седьмой год. И все это очень грамотно срежиссировано, – кто, что и когда говорит, – с тончайшим знанием человеческой психологии. И мне интересно: кто разрабатывал этот сценарий? Наша любимая партия до сих пор такой ювелирной работой не блистала, специалистов подобного класса там просто нет…
– И кто это, ты думаешь, – быстро спросил Кудрявцев. – Немцы?
– Нет. Пленум врет по рецепту Геббельса, не спорю, но вот почерк другой. Немцы проще и прямолинейней, они гвоздят в одну точку, а здесь есть даже некая изысканность сплетающихся потоков. По смелости и парадоксальности приемов это похоже на англичан, но очень уж тонкое знание нашей психологии. Пожалуй… – он задумался, – возможно, наш, учившийся у англичан. Английские приемы и российские мозги.
Кудрявцев присвистнул и задумался. Наконец, почесав в затылке, откинулся на стул.
– Да, Ренат, озадачил ты меня. Если нам чего не хватало, так это английской выучки специалиста психологической войны, который обслуживает партию. Вот что, дорогой: мобилизуй всех. Пусть посмотрят, кто в нашей разведке недавно вернулся из Англии и в последнее время много общался с партийными.
– Если найдем, то что?
– Ничего. Присматривай. Если есть у них такой человечек, он еще вылезет. Это ведь только начало.
Минуты три они сидели молча. Ренат что-то обдумывал. Наконец кивнул головой и долил стопки.
– Давай-ка за Лаврентия Павловича. Чтобы слухи о его смерти были правдивыми.
Выпили, помолчали. Ренат отодвинул на край стола пустой графин.
– Кстати, насчет арестов. Они забыли еще об одном человеке. И мы тоже…
– Ты о товарище Меркулове? Нет, мы о нем не забыли. Но и они, к сожалению, о нем помнят. Увести мы его не можем: из дому он практически не выходит, только по вызову и с охраной, в двух соседних квартирах размещены вооруженные посты. Если бы он был хотя бы здоров, а то после инфаркта, да еще на пленуме побывал, понесло его туда… Теперь двадцати шагов не может пройти без остановки. Ты сумеешь с ним связаться? Как твои ребята из Мингосконтроля?
– Пока к нему два раза в неделю посылают курьера с текущими документами – все-таки он еще министр. Завтра нельзя, а послезавтра пойдет человек. Что передать?
Кудрявцев хмыкнул неопределенно, потом засунул руку в карман. На ладони лежала маленькая коричневая ампула.
– Зашифруй и передай наш сегодняшний разговор. И отдай ему вот это. Остальным мы помочь не можем, так пусть хоть из Всеволода жилы не тянут…