– Неужели товарищ Сталин тоже ничего не мог? – воскликнул Павел.
Молотов иронически хмыкнул. Меркулов покачал головой.
– Товарища Сталина самого раздражали абакумовские сроки, а спорить с ним Витька не решался. Абакумов, все-таки, был против вождя слабоват, а к Лаврентию за помощью не пошел – гордый… Так и получилось, что по-настоящему «ленинградское дело» стали разматывать, когда спросить было уже не у кого. Что же касается «ленинградцев», то я помню, ниточки от них вели куда-то в Закавказье и, кажется, в Белоруссию…
– Как вы сказали? – оживился Молотов. – В Закавказье и Белоруссию? А на Украину?
– Нет, не помню такого…
– Черт, неужели… – внезапно воскликнул Молотов. – Как все просто…
Он поднялся из-за стола и заходил по комнате, что-то бормоча себе под нос. Потом снова уселся, и опять поднялся…
– Кажется, я знаю, что могло связывать Никиту с «ленинградцами». Если так, то все было задумано куда изящнее, чем мы предполагали. Мы ведь считали так: если Кузнецову не удастся перехватить власть, то он выведет Россию из состава СССР. Но это дело трудно исполнимое, очень уж громоздкая требуется процедура. А ведь все можно разыграть куда красивей и проще. Вот смотрите…
И чем дальше рассказывал Молотов, тем больше Павел удивлялся феноменальному бериевскому чутью. Он сказал, что к Меркулову надо идти с Молотовым, и был прав: такая схема Маленкову бы в голову не пришла, для этого надо быть дипломатом и многолетним соратником Сталина в самые трудные годы…
Все, действительно, было предельно просто. Да, теоретически республики имеют право выхода из Союза, но механизм этого выхода невероятно сложный и громоздкий, и на практике реализовать его почти невозможно. Но у СССР есть одно слабое место. Он был образован четырьмя республиками, подписавшими в 1922 году союзный договор: РСФСР, Украиной, Белоруссией и Закавказской федерацией. Четвертая в 1936 году перестала существовать, осталось три. И если главы этих трех республик решат, вместо того чтобы выходить из СССР поодиночке, разорвать сам союзный договор, помешать им не сможет никто и никакими путями.
– Вы говорили о Белоруссии, этим и натолкнули меня на мысль. Я точно помню, до того, как вернуться в Москву в сорок девятом, Игнатьев был вторым секретарем ЦК Белоруссии. А Никита – первым на Украине. Вот вам и связь, и механизм… И вот вам мотив, чтобы желать Сталину скорой смерти. Они не были уверены, что вам с вашими проверяющими, наделенными правом разрабатывать любые персоны без санкции Политбюро, не удалось раскопать эту связь. А узнав о таком, Иосиф бы… Я не знаю, что бы он сделал, но наверняка очень страшное. И узнав, что кто-то по его поручению роется в «ленинградском деле», от одного страха могли не только оставить его без помощи на ночь, но и просто убить.