Инга не дотрагивалась до нее, а просто наблюдала и мастурбировала.
Спальня наполнилась ароматами естественных соков двух прекрасных женщин. Тихо жужжал вибратор, деловито раздражая головку клитора Тамзин, повизгивающей в экстазе. Шумно втягивая чувственными ноздрями воздух, Инга ловко орудовала пальчиками. Тамзин пронзительно вскрикнула и откинулась на подушку, ослепленная головокружительным оргазмом. Инга кончила, слабо взвизгнув, и умолкла, погрузившись в нирвану. Тишину комнатки нарушали только отдаленные голоса, доносившиеся из гостиной.
Но вот из мрака возникла какая-то фигура, и Тамзин очутилась в чьих-то крепких объятиях, уткнувшись лицом в гладкие лацканы фрака.
— Добрый вечер, — пророкотал голое повелителя, и мороз пробежал у нее по коже.
— Это вы? Как? Почему? — взволнованно воскликнула она, не в силах подобрать нужные слова, чтобы выразить охватившие ее эмоции.
— Ты ничего не забыла? — строго спросил они сжал руками ее запястья.
— Добрый вечер, мой господин, — прошептала она, чувствуя, как задергался клитор и сжался задний проход.
— Вот так-то оно лучше! — Он отпустил ее и, оттолкнув, метнулся к двери. Когда она открылась, в комнату ворвались музыка и смех. Яркий свет упал на его лицо — оно по-прежнему было в маске. Тамзин оцепенела. Дверь захлопнулась, и в спальне снова воцарилась тягостная тишина.
— Занятий по гимнастике завтра утром не будет, — сказала Астрид, когда Тамзин собралась покинуть спальню Инги, едва держась на ногах после совокуплений с Лансом, еще двумя мужчинами, имен которых она не запомнила, Ингой, Марией и примкнувшим к ним позже Алексом. Участвовал ли в оргии кто-то еще, она точно не знала.
— Почему? — спросила она, припадая спиной к дверному косяку и оглядывая поле сексуального сражения. Повсюду валялись предметы одежды, в углах продолжали дергаться обнаженные тела — парами или в экстазе свального греха. Слышались судорожные вздохи, крики, стоны. Пахло спермой.
— В половине десятого ты должна быть в конюшне, — сказала Астрид, на удивление свежая, несмотря на бурную активность, проявленную во время продолжительного группового соития.
Тамзин втянула носом затхлый воздух и покачала головой. В душу ее закралось сомнение. Ароматы конюшни ее не вдохновляли. Ей захотелось поскорее уйти, выпить чашечку кофе и лечь спать. На то, чтобы принять ванну, у нее не осталось сил. Она с трудом добралась до своего номера и рухнула на кровать.
— Привет, это я — раздался голос неутомимого Алекса. Он прошмыгнул в дверь и нырнул под одеяло.
— Я устала, — простонала Тамзин. — И хочу спать.