Кенбрук поднялся ей навстречу и едва заметно тряхнул своей львиной гривой.
- Ну наконец-то, - сказал он язвительно, но с очаровательной улыбкой на устах. - Где ты была?
Усевшись, Глориана взяла с большого деревянного блюда горбушку хлеба и кусок сыра.
- Леди Элейна хотела увидеться со мной, - нарочито вежливо ответила она, избегая его взгляда. - А так как вы сами передали мне ее просьбу только вчера и так как вы, должно быть, знаете, что она мой ближайший друг во всем свете, не считая Эдварда, то могли бы и без моей помощи догадаться, где я была.
- Ты ушла из замка одна. - Дэйн сказал это ровным, бесцветным голосом.
- Конечно, - ответила Глориана. - Все были слишком заняты, чтобы я могла найти себе провожатого. Сначала над Эдвардом совершали церемониальное омовение, а потом была месса, на которой присутствовали все до единого слуги. Кого же я могла попросить сопровождать меня до аббатства?
- Можно было и подождать, - подчеркнул Дэйн, явно пытаясь держать себя в руках. - Уверен, что леди Элейна не хотела, чтобы ты примчалась в аббатство ни свет ни заря одна, без охраны!
С аппетитом съев сыр, Глориана ответила:
- Так или иначе, я съездила в аббатство и вернулась целой и невредимой на маленьком пони сестры Маргарет.
Дэйн протянул руку к кубку с вином и, залпом осушив его, со стуком поставил на стол. Краем глаза Глориана видела, что отец Крадок и управляющий Эгг наблюдают за происходящим.
- Ты неисправима, - мрачно сказал Кенбрук.
Глориана одарила его ослепительной улыбкой.
- Как вам повезло, что это не ваша забота, - ответила она, взглянув, наконец, ему в глаза. - На вашем месте я обратила бы свои мысли к прекрасной Мариетте. Она столь хрупкая, а наша нецивилизованная страна со всеми ее дикими жителями попросту приводит ее в ужас.
К огромному удовольствию Глорианы, Кенбрук покраснел до корней волос и стиснул зубы.
- Это она сама тебе сказала?
- Да, - ответила Глориана, подцепив на кончик ножа еще кусочек сыра. - Мы с ней подруги. Она так огорчена, что разрушила мой брак. Бедняжка представляла меня совсем другой - сгорбленной, морщинистой старухой. А сейчас она очень хочет вернуться во Францию. Я, разумеется, умоляла ее остаться. Чем раньше мы расторгнем этот постылый брак, тем раньше я смогу начать устраивать свою жизнь.
Дэйн вновь налил себе вина и опять залпом выпил его: то ли жара мучила его, то ли разговор с Глорианой вызвал у него сухость во рту. Глориана надеялась - о, ради блага самого же Сент-Грегори! - что после бурной ночи, проведенной в пьянстве, у ее мужа раскалывается голова, язык не ворочается во рту, а желудок терзает изжога. Она со злорадством замечала, что ко всему прочему ее упрямство действует Дэйну на нервы.