И совсем рядом с моими оказались его, темные с огненным всполохом глаза.
Это было последнее, что я помню. А ведь до этого у меня была целая жизнь.
…Деревья в три обхвата. Громадные валуны, прикрытые мхом, как попоной.
Когда-то, давным-давно… однажды ночью, на этом валуне, свесив босые ноги до самой воды, сидела моя юная прабабка в сто первом колене. Накручивала на свой нежный пальчик кончик рыжих, как у меня, волос. Смотрела на полную Луну и мечтала о чем-то так сильно, что все у нее сбылось. Да так и пошло. От матери к дочери, от бабки к внучке. Вот только у меня все наперекосяк.
Стоят деревянные домишки в старинной бабкиной деревеньке Мешково, Псковской области. Уходят на полметра в землю. А на земле этой каждая травинка всасывает корнями ДНК моих погребенных предков. А значит, и одуванчик с лютиком – кровные мои родичи.
Чем отличается упавшая на пол копеечка от шляпки гвоздя?
Тем же, чем прошлое отличается от настоящего.
Прошлое торчит в настоящем, но тонкой своей ногой уходит в глубину времени, как гвоздь в толщу дерева. Я обожаю находить эти гвозди.
Две тысячи лет от рождества Христова. Что такое две тысячи лет?
Это вереница из сотни молоденьких женщин, каждая из которых – мама моей мамы моей мамы. Бабками и прабабками называть их не хочется. Какие они прабабки? Рожали своих детей в расцвете красоты и молодости. Пусть такими и живут в моем воображении. Сто женщин – это три полных класса женской школы – «А», «Б» и «В». Вереница матрешек: Шестопалова, Жукова, Вязовская, Дудкина, Крылова, Череватенко, Роголева… А дальше я не знаю. Вот стоят они, как на линейке, в шеренгу по одному. Отсюда и до рождества Христова. И знаю по фамилиям я только первых семерых. Зато я знаю, что каждая из них передавала другой, как эстафету, маленькую тайну – нормальные люди в нее не верят. Я все понимаю и никому ничего не навязываю. Как-нибудь потом расскажу.
Фамилию дают по отцу. Отцовская линия -длинная-длинная, как страховочный фал, уходящий в пропасть. Одна фамилия на века. Эгоцентризм. Тут и до войны недалеко. «Рюриковичи мы!».
А вереница матрешек веселей – ведь фамилии у них у всех разные. Как в классе. Смотришь в прошлое по женской линии и веришь, что все люди братья и сестры. Женщины всегда против войны.
Зачем я все время об этом думаю? Я тренируюсь. Слова затупились, как кухонные ножи. Ни черта не режут. Не доносят до меня свой смысл. И я повторяю их про себя снова и пытаюсь понять то, что сказала мне баба Нюра. Сказала, как будто это банальная прописная истина: «ЕСЛИ ЕСТЬ ПРОШЛОЕ, ЕСТЬ И БУДУЩЕЕ». А значит, его можно увидеть.