– Чирьями покроешься. Нос не суй! Бабка знала: чужими бедами заниматься -
дело опасное.
Чужие беды – липкие. С одного сойдут, к другому прилипнут. А особенно к тому, кто по незнанию от них незащищен.
Я и не подсматривала никогда. Боялась.
То лето было первым без деда. Года не прошло, как баба Нюра без него усохла и постарела. Без него ей было теперь плохо и страшно. В то лето по вечерам мы с Райкой ходили за бабушкой по всему дому со свечами и повторяли за ней нестройным хором.
– Стена нерушимая вокруг дома моего дом хранит от порчи, от корчи, от зависти, от языка-слизуна, от черного глаза. Стена нерушима от земли до небес стоит, дом мой крепко хранит. На перекрой-месяце от января до марта, от февраля до апреля, от марта до июля, от июня до сентября, от августа до ноября, от октября до декабря. Вокруг дома моего нерушимая стена.
А перед сном баба Нюра зажигала лампадку перед иконами и терпеливо читала вполголоса молитвы, которые я, к сожалению, на память не помню. Но некоторые из них, как музыка, звучат в моей голове и по сей день.
Я засыпала и в полудреме слушала, слушала непонятные волшебные слова.
– …Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога слова рождшую, сущую Богородицу тя величаем…
…Маленькая церковь стояла на высоком пригорке, а потому видно ее было издали и казалась она очень высокой. Вокруг нее все заросло кустами жасмина и черемухи. Бабушка ходила в Колокольное причащаться. Ну и я ходила вместе с ней. С отцом Митрофанием, тамошним попом, они вечно сцеплялись языками. Не было между ними никакой подобающей дистанции.
– Да кто ж тебе власть дал?! Гордыни-то откуда столько? Раба божья Анна! – басил толстый седой батюшка.
– Да зачем мне власть-то твоя, батюшка? Власть, власть… – махала рукой бабка. – Все вам, мужикам, власть нужна. А мне енто ни к чему. Я прошу, а не властвую.
– Она мне дана от Бога, – объяснял терпеливо Митрофаний. – А тебе-то кто помогает?
– Кого попрошу, батюшка, тот и помогаить, – скромно отвечала бабка.
– Богу молиться надо! А ты неканонические молитвы читаешь. Грешно это…
– Чего все его-то беспокоить! Есть скорые помощники… Бестолковый ты, отец Митрофа-ний, какой! Ежели у тебя в храме крыша протекеть, на Москву, что ль, с телеграммой побежишь?
– Ты как язычница какая. Скорые помощники…
– Дак в твоей же церкове святых по стенам развешано – Пантелеймон, Никола, Георгий да Владимир. Значить, один Боженька со всем не управится. И мне они заступники и скорой помощи податели.
– Кто к тебе на помощь приходит, тебе неведомо. Сама не знаешь, что творишь! Гордыня тебя снедает…