– Что бы это ни было, мы готовы это обсудить, – с воодушевлением заявила Мирта.
– Благодарю вас. – Оливер сохранял полную серьезность. – Я надеюсь снова встретиться с вами и мисс Гудвин. Возможно, скоро. А тем временем, мне кажется, более основательное сопоставление ощущений как нельзя лучше отвечает моим потребностям.
Лили показалось, что сердце у нее в груди остановилось. Оливер поднялся и протянул ей руку.
– Благодарю вас за приглашение, леди. Жаль, что у меня нет времени, чтобы подольше насладиться беседой с членами юношеского Алтарного общества. Это очень… воодушевляет.
Она, словно оцепенев, смотрела, как он подносит ее пальцы к своим губам. Он припал к ним и долго не отрывал их от губ. Мирта и Розмари громко вздохнули в унисон. Оливер заглянул Лили в глаза.
– Наши эмоциональные и физические реакции, хм? С акцентом на различиях между мужчиной и женщиной? Дискуссия? О, я буду ждать ее с нетерпением.
Оливер держался так, будто накануне и не было той встречи у Гудвинов. С той минуты, когда они расстались, он, сталкиваясь с Лили, каждый раз вежливо ей улыбался, но не обнаруживал намерения задержаться.
Ей следовало бы этому радоваться. Но Лили не испытывала радости, она была в смятении и тревоге. Он ей едва кивнул сегодня за ужином. После этого они с отцом поспешили удалиться в кабинет, оставив Лили в одиночестве коротать вечер.
Что имел в виду Оливер, когда говорил о своем желании лично с ней побеседовать?
Рукоделие наскучило ей. Она поднялась со стула возле окна в своей комнате и в досаде бросила на пол пяльцы с неоконченной вышивкой. Глупость. Пустое занятие. От этой пестрой мешанины цветных ниток будет не больше проку, чем от всех ее прежних потуг.
Ею овладело беспокойство, и она принялась мерить шагами комнату, которая по настоянию Фрибл стала девичьей. После обустройства здесь стало совсем неплохо. Конечно, Лили предпочла бы поменьше всяческих украшений и безделушек, но преобладание теплых золотистых тонов – от солнечно-желтого до сливочно-нежного – ее вполне удовлетворяло.
– Лили! Где ты? – нараспев оповестила о своем прибытии тетушка Фрибл. Блистая великолепием фиалкового наряда с пышными сборками на плечах, она вплыла в комнату и плотно закрыла за собой дверь. – Вот ты где! Мое дорогое дитя, нам нужно поговорить. Не я ли делала все, что могла, чтобы заменить тебе мать? Конечно, я не могла полностью занять место нашей дорогой Китти, но я делала, что было в моих силах. Когда я встречусь с Господом, он мне так и скажет: «Эммалина Фрибл, ты сделала все, что могла, для бедного ребенка своей дорогой сестры».