Вы с высоты своего «величия» не изволили «заметить» это письмо. Сделать это было тем более удобно, что те, кто блюдет «чистоту» нашей печати, закрыли для письма все пути на страницы нашей печати. Поэтому я вправе думать, что вы, как литературная «звезда» сверхмощной яркости, в лучах славы и в гуле колокольного трезвона вокруг вашей персоны, не увидите и не услышите моего голоса.
Ведь я - простой солдат революции, рядовой армии большевиков. Я отдал свое перо на службу революции с 1914 года, а в начале 1915 года уже получил первый «гонорар» - полгода тюрьмы и ссылку под надзор полиции. После огневых лет революции я сменил винтовку на перо, всегда был, как литератор, на передовых позициях… и получил в общей сложности 20 лет тюрьмы, лагеря и ссылки (включая и царские подарки).
Как видите, мои «награды» несколько отличаются от ваших. Но это так, к слову, - одна деталь той позиции, которая нас разъединяет. Нас многое что разъединяет, но - увы! - ничто не соединяет.
Под воздействием последних событий в литературной жизни я как бы прошел весь страдный путь, который выпал на долю советских писателей и журналистов. Солженицын в своем мужественном письме Съезду писателей указал ничтожно малую дозу тех бедствий, которые обрушились и продолжают валиться на наши головы.
СОТНИ ПИСАТЕЛЕЙ И ПОЭТОВ, «БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИХ» В ТЮРЬМАХ И ЛАГЕРЯХ!
Только от одного этого факта даже меня, старого каторжанина, жуть берет, тем более что среди погибших - немало моих друзей. А сколько вышло физически и морально искалеченных, сколько таких, которые уже не имели сил встать в ряды пишущих? А чувствовать себя неспособным восстановить, воскресить силы для писателя - не менее ужасно, чем смерть. Если же эти факты оживить - осветить по именам и национальному составу, то пережитое нашей литературой предстанет еще более кошмарным.
Только один пример.
У марийского народа, согретого лучами Октябрьской революции, к середине 30-х годов стала создаваться своя письменная литература, появились свои поэты и писатели. А во времена сталинского лихолетья марийскую литературу скомкали, затоптали в болото, многих [ее] зачинателей уничтожили, а имена их стерли. Только после XX Съезда партии в партийной литературе наметилось оживление.
А что было в таких ведущих литературах, как русская и украинская, ведомых именами с мировой известностью?
Ведомых другими, но не вами, хотя вы - тоже мировая известность. Но это - конъюнктурная ошибка. История ее исправит.
Коротенько скажу, почему я вас считаю «конъюнктурной ошибкой».
Искусство долговечно только в силу той правды, которую оно несет народам. А ваши произведения лживы. Русский рабочий класс и крестьянство, интеллигенция и национальности, входившие в Российскую империю, хорошо знают, что такое казачье сословие, как оно держало монархию и как питало контр-революцию. В Баку и Саратовской губернии я узнал, как лихо работают казачья нагайка, шашка и пуля при расправе с без-оружными рабочими и крестьянами.