Она говорила, а десятиклассники внимательно слушали очень ей знакомо, каждый по-своему. Рябинина, нахмурившись, думает о чём-то своем, затаенном и совсем, пожалуй, не слушает; Настя Веселова - легко улыбается, но мысли девушки тоже явно далеко. Воробьева, положив подбородок на раскрытые ладони, слушает жадно - это её любимая тема разговора. Окунь усмехается, словно хочет сказать: «Заливай, заливай, знаем мы эту любовь...» Колесникова смотрит в крышку стола, Оленьков тоже не глядит на Анну Павловну. Сутеев рисует что-то на листе бумаги, бросая на неё летучие взгляды...
- Ох, ребята, ребята... - так Анна Павловна, вообще-то человек очень строгий, обращалась к десятиклассникам крайне редко. - Запомните самое главное, основное - любовь не терпит лжи, не терпит измены. Между людьми, любящими друг друга, всё должно быть ясным и открытым. Никогда не лгите друг другу. Это самое главное, я считаю. Но мы отвлеклись. Сутеев, пожалуйте к доске...
Витька Сутеев вздрогнул, но не тронулся с места: не ослышался ли?
- Сутеев, пожалуйте к доске! - повторила Анна Павловна строгим голосом.
И Сутеев неуклюже выполз из-за стола - он был самый высокий и широкоплечий в десятом «Б» - побрел к учительско-му столу. Его беспокоило не то, что Анна Павловна поставит два, а то, что девчонки, его языкастые и ехидные одноклассницы, будут ругать Витьку за двойку. Он даже на воркотню матери не обращал внимания, а своих одноклассниц боялся.
Сутеев жалобно посмотрел на класс: выручайте, черти... Но в десятом «Б» не принято подсказывать на литературе. Литературу в десятом «Б» знали хорошо.
Витька тоже читал всё, что задавала Анна Павловна, но вот рассказывать не мог. Да и на уроках он больше следил за выразительными жестами Терновой, за её мимикой и совсем не вникал в услышанное. Читать Сутеев любил, но не мог терпеть учить биографии писателей и ненавидел критические статьи. Витька любил рисовать.
За несколько минут он набрасывал портрет любого из своих друзей. Преподавателей он рисовал по памяти, а вот Анну Павловну никак не мог нарисовать. На уроках она постоянно в движении, каждый жест был новым и неуловимым. Витька злился на себя, пробовал снова и снова рисовать и, конечно, не успевал выучить заданное...
Без конца Сутеев рисовал и Викторию Осипову. С первого дня, как та появилась в классе, он в задумчивости выводил её профиль. А дома над его кроватью висел акварельный портрет Осиповой, какой он привык видеть Викторию на уроках. Ему нравилось в ней решительно всё - и нежный смуглый цвет лица, и чёрные лукавые и в то же время надменные глаза, и яркие губы, и то, как она стягивала на затылке слегка вьющиеся темно-русые волосы, хотя в этом не было ничего особенного: все школьницы, у кого были длинные волосы, носили такие «хвосты». Но всё, что он видел в Осиповой, казалось ему особенным и неповторимым. А вот заговорить с ней Сутеев боялся.