Мы так углубились в беседу, что не заметили, как пошел дождь. Целый час мы ходили кругами по Рыночной площади. И при этом нам было ясно, что на самом деле альтернативы нет. Мы не могли промолчать о звонке "Вольфганга". Кто знает, что может случиться. И как раз такой ошибки ждет – не дождется кое-кто в Пуллахе. Но наше доверие к пуллахцам вообще уже было равно нулю. Так кому же мы можем обо всем рассказать?
Федеральное ведомство по охране конституции в Кёльне не было ответственно за нас и потому они сразу же передали бы эту информацию прямиком в БНД. Нам тогда досталось бы еще больше. Но мы ведь все еще были кадровыми офицерами на активной службе. Это означало, что Служба военной контрразведки МАД могла оказаться подходящим партнером в этом вопросе. Но, чтобы объяснить контрразведчикам Бундесвера этот сложный случай, нам необходимо было бы рассказать им всю его долгую предысторию. А это тоже являлось бы грубым нарушением всех правил и инструкций.
– Но там внизу нет больше никого, кому я бы мог довериться. Франк где-то затаился, а Хайке обязана докладывать начальству все, что узнает. Так что же мне делать? – прожужжал я Фредди все уши. Тот полез в карман брюк и вытащил маленький листок бумаги: – Вот, ему мы можем позвонить. Только ему!
Я взял листочек и одновременно спросил: – Кому? – Ульбауэру! – этот ответ прозвучал без витиеватостей, но не совсем неожиданно. Я тоже об этом думал. Но чем он нам может помочь: – Он там внизу тоже попал в немилость и уже больше года не занимается нами. Он ничего не сможет сделать. Фредди возразил: – Конечно, сделать он ничего не может. Но зато мы получим от него хороший совет. Во всяком случае, он всегда поступал с нами честно. А больше мне никто на ум не приходит.
Без слов я взял свой мобильный телефон и набрал номер. Шеф, как мы его всегда называли, был у аппарата. Короткими, почти зашифрованными словами я объяснил ему причину моего звонка. Я попросил его встретиться с нами следующим утром. Но это оказалось невозможно. Он уже сидел на чемоданах и собирался ехать на свадьбу своего сына. Можно было сойти с ума! Только мы нашли, наконец, единственного человека в фирме, с которым можно было бы поговорить, как именно с ним встретиться не удавалось. Это было просто колдовство какое-то. Но Ульбауэр все же дал нам совет. Он посоветовал, не теряя времени, позвонить Хайке и Францу, руководителю команды наружного наблюдения.
Все равно, чтобы ни случилось, я совершу большую ошибку, если не сообщу Службе эту информацию, говорил он. Это предупреждение было ясным и оправданным. Кроме того, я сам своим звонком поставил себя в такое положение, что теперь не позвонить в Службу я просто не мог. Нельзя было исключать, что когда через неделю Ульбауэр вернется, то спросит в Центре, доложил ли я о звонке "Вольфганга". Теперь альтернативы для меня не было – нужно было все начистоту выложить Службе.