Я молчу.
Человек старается не оплошать при своих подчинённых. Вполне понятное желание. А вот и подчинённые, общим числом восемь человек. Игорь уже здесь, что-то рубает, проголодался парень. И Светлана. И Герман, садится… пардон, присаживается. И ещё какие-то люди. Некоторые заинтересованно смотрят, другие едят.
– Ну, что же ты, – восстанавливая дыхание, разыгрывает радушного хозяина Виктор.
– Присаживайся. Нам ведь богатырей кормить – одно удовольствие. Вот и место для тебя приготовлено. Спасибо, Игорёк с трассы позвонил, так что мы обед подгадали…
Игорь важно кивает, не прекращая энергичной работы челюстями.
Я усаживаюсь на ближайший свободный стул и наливаю минеральной воды.
– Максим, – укоризненно ворчит Виктор, возвращаясь на своё место. – Сейчас подадут…
– Не нужно, – останавливаю его и спешащую ко мне официантку. – Спасибо Светлане, она была добра ко мне. Её бутерброды выше всякой похвалы…
От злости язык еле ворочается. Я проклинаю своё косноязычие. Мне всё труднее сдерживаться.
– В самом деле? – с сомнением говорит Виктор. – Как знаешь.
Официантка тут же исчезает.
– Светлана готовила бутерброды? С чего бы это? Приказа заботиться о тебе не было.
– А она становится человеком только по приказу?
Вопрос к Виктору, но думаю я о Светлане. Мой ангел аккуратно прикладывает салфетку к губам и вопросительно смотрит на Виктора. Тот поощрительно машет рукой: скажи, мол, раз ему так хочется.
– Максим, за душ – спасибо, но, думаю, сейчас можно обойтись и без этих сцен. На фирме я получаю зарплату, условия меня устраивают. Так что: да, я выполняла распоряжения своего начальства. Только и всего.
Виктор в щёлку сжимает губы, выкатывает глаза и разводит руками:
– Максим, весь мир живёт по таким законам, один ты у нас всё с ног на голову перевернуть пытаешься…
– В таком случае, – скриплю и сам пугаюсь своего голоса. – Когда прикажешь ей повеситься, не забудь позвонить: мне интересно будет взглянуть.
На миг повисает тишина. Даже вилками звенеть перестали. Виктор неопределённо крякает и опять разводит руками.
Я пью свою минеральную воду. Мне нет до него дела. Сейчас придёт в себя, и мы продолжим эту бодягу.
– Зачем ты так? – заявляет он, наконец. Звон ножей и вилок возобновляется. – Ты же сам говорил: все мы – люди; в одной связке – к одной вершине…
– Только не забывай: я уже четвёртый раз падаю, а ты – впервые поднимаешься!
Он сосредоточено жуёт и кивает в такт своим мыслям. Спустя минуту находит совсем неплохой ответ:
– Не так: это я всё ещё поднимаюсь, а ты постоянно падаешь. Всё праздник норовишь испортить.